Женщина, я не танцую

Костя закончил очередной эскиз, зафиксировав все, что хотел и боялся забыть или запечатлеть, исказив достоверность. Казалось, недовольство Алены и ее последние слова он попросту не услышал. Потому как оторвав в очередной раз глаза от листа бумаги, он собирался выдать ей новые указания, но проглотил рвущуюся с губ фразу и замер.

Вот оно! Волшебство, магия, мистерия – назови как угодно.

Именно этого компонента ему не хватало, а Костя все не мог понять, что не так. И девушка перед ним самая-самая, и пейзаж шикарный, но… Не получалось. Будто ты взял холст и краски, долго тренировался и ничего не забыл, да и в принципе знаешь любые технические детали – а жизни в картине нет, как ни старайся. И самое обидное, не можешь найти ни одной объективной причины: что не так? Просто чувствуешь звук камертона внутри и никак не попадешь в ноты.

Схватив чистый лист, Костя яростно принялся делать наброски. Его пальцы скользили по бумаге, он беззвучно шевелил губами и каждый раз вздрагивал, когда его Мадонна вдруг останавливалась. Ее пальцы переставали порхать над клавиатурой, она устремляла невидящий взгляд на горизонт или резко меняла положение тела. А Лисовский умирал от страха, что вот сейчас очарование момента разрушится, он потеряет эфемерную нить, связывающую их и наполняющую особенным чувством.

Именно оно делало цвета ярче, мир выразительнее и честнее. Словно иллюзией как раз была привычная реальность, а истина… истина открывалась только теперь.

Но муза благоволила ему. Переставала хмуриться, ее лицо озаряла таинственная улыбка, а пальчики, – Боже, он хотел расцеловать каждый из них! – вновь пускались в мистически завораживающий танец. Костя физически ощущал возбуждение, это было так сладко. Оно рождалось не от желания плоти, нет, удовольствие ему доставлял сам процесс. Смотреть на Алену, касаться бумаги, пропускать образы через себя и возвращать в мир.

Никто не видит ангелов, а Лисовский покажет их за работой.

В папку бережно отправлялся эскиз за эскизом. Костя дышать лишний раз боялся лишь бы не спугнуть, не потревожить Мадонну. Уже не он диктовал ей, что и как делать: двигаться, сидеть, смотреть. Теперь сам Костя вращался вокруг девушки, выбирая удачные ракурсы и ловя малейшее изменение эмоций на ее лице.

Неизвестно, как долго бы продолжалось их со-творческое единение. Словно два луча света двигаются в пространстве каждый по своей траектории, каждый несет свой особенный спектр, но вот их пути пересекаются, и фотоны проникают в поле друг друга, сливаются, порождая искры, вспышку, сияние абсолютного белого, и вновь распадаются на два луча.

Раз за разом. Вне времени и пространства.

Кто первый из них прервал бы свой бег и погасил источник свечения второго? Природа взяла эту роль на себя. С неба упали первые крупные капли. Пока еще деликатно, но настойчиво сообщая: время чудес подошло к концу.

* * *

Алена смахнула прозрачную кляксу с экрана и поискала глазами Костю. Ей казалось, прошло всего несколько минут, но счетчик Word показывал внушительную статистику. Тогда почему ее перестали донимать бесценными указаниями?

Лисовский спешно собирал вещи и запаковывал в непроницаемый для влаги чехол. Поймав растерянный взгляд Алены, в котором застыли вопросы, тепло улыбнулся и махнул в сторону скал.

– Рискнем и побежим? Или переждем под уступом?

Ковалева окончательно очнулась и тоже принялась сворачивать посиделки. Дождь усиливался, все вокруг свидетельствовало о начале грозы. Значит, будут потоки воды, разряды молний и грохот небес, но недолго. В поисках уединенного местечка, где бы им никто не помешал, ребята забрались чуть дальше изученных туристических троп. Вернуться к цивилизации они могут, но тогда точно вымокнут. А если останутся здесь, на диком пляже, то просто переждут буйство стихии, хоть и без особого комфорта.

– Остаемся, – приняла решение Алена и завернулась в покрывало, спасаясь от резких порывов ветра.

Компромисс они с Костей нашли и все же дополнили ее образ приличествующей променаду одеждой. Но когда дело дошло до художеств, он вновь ее раздел. К тому же мокнуть в рубашке без белья, а потом вышагивать в таком виде по улице – это как-то за гранью. И времени на переодевания уже не оставалось.

Под защиту небольшого уступа скалы наши на всю голову творческие успели буквально в последнюю секунду. С неба под внушительный аккомпанемент ударяющих кубками Зевса и Перуна стеной хлынул ливень. Алена вжалась в еще не успевший остыть камень, спасаясь от брызг, которые залетали в их крошечную, в сравнении с основным мысом, щербинку в скале. Ей на ум пришла сказка про грибок и муравья, вот только сомнительно, что неприступная порода увеличится в размерах в ближайшее время. Места здесь хватало только-только, а ветер постоянно норовил поделиться влагой со всеми, кто еще не окончательно вымок.