Женщина-ягуар и мудрость дерева бабочек

– Это не концепция. У тебя есгь склонность мыслить принципами и концепциями. Пока это продолжается, ты будешь ощущать только внешние формы, но не сможешь понять практического применения. Гермафродит представляет собой равновесие всего этого, он похож на точку опоры рычага. Однако помни, что он тоже безумен, и потому способен придавать миру новые формы.

– В этом и заключается самая захватывающая часть этой… ну, не концепции, а всего этого.

Сойла рассмеялась:

– Я приведу тебе еще один пример, – сказала она. – У майянцев есть тринадцать священных деревьев, и централь ное дерево – самое слабое. Парадокс заключается в том, что оно одновременно является и самым могущественным. Муд рецы говорят, что величайшая мудрость кроется в глупости. Впрочем, может быть, так говорят глупцы? Агнес рассказы вала мне о традициях ее народа, и там все наоборот – там верят в священного шута. Шут безумен, он может быть неп ристойным и подвергать сомнению любые существующие правила и убеждения, проверять их подлинность и правди вость – и уничтожать их. Шут слаб, но в самой этой слабости кроется его сила.

– Это нетот священный шут, который вступает в битву, сидя в седле задом наперед, со сломанным и изогнутым копьем в руке? Он обладает такой глубокой связью с Великим Духом, что без тени сомнений верит в собственную неуязвимость. С рациональной точки зрения, он просто глупец.

– Я никогда не слышала об этом, но выглядит очень похоже. Возможно, все станет еще понятнее, если я восполь зуюсь примером взрослого ребенка, так как он является пос ледней луной. Он не вписывается в наш мир, так как обладает странностями и причудами, но при этом все прекрасно по нимает. Владыка Сотрясающейся Земли, или, говоря твоим языком, Бог Землетрясений, – взрослый ребенок. Он пол ный идиот, горбун, и все же остается самым могущественным богом.

Сойла подняла глаза. Выражение ее лица было каким-то странным, непонятным. Хосе и Агнес тоже пристально смотрели на меня. Внезапно я сообразила, что они хотят узнать, поняла ли я эти объяснения.

– Думаю, мне понятно, – сказала я.

– Мне кажется, сегодня ты узнала достаточно много нового о жертвеннике, – закончила Сойла. – Завтра утром продолжим. Я научу тебя выкладывать на земле твою собс твенную маску, и тогда все станет намного яснее. Эти знания скользки, словно рыба, их не так уж легко усвоить. Впрочем, этим вечером тебя ждут и другие уроки, а сейчас давай вер немся ко мне.

Мы собрали все, что Сойла решила унести с собой, и вернулись сквозь джунгли к моей машине. Я отвезла всех к Сойле, где мы неторопливо пообедали. Агнес и Хосе отправились гулять и оставили нас с Сойлой наедине.

– Сегодня вечером тебе предстоит установить связь со своей звездой. Завтра это пригодится. – Сойла поднялась из-за стола. – Я кое-что вспомнила.

Она скрылась в другой комнате и вернулась оттуда с узелком. Развязав его, она выбрала из содержимого небольшой гладкий камешек и несколько раз потерла им мое плечо. Оно снова болело, боль распространилась на шею – я думала, что это вызвано неудобной позой за рулем машины. Сойла что-то нашептывала, а затем прижала камешек к своему лбу.

– Ага! – воскликнула она. – Ох уж эти телефоны…

– Телефоны?

– Да, это одна из причин твоих болей в шее и плечах. Перестань ими пользоваться.

– Ты права, Сойла, я всегда прижимаю трубку головой к плечу. Но как ты узнала?

– Я использовала этот предмет, свой солнечный камень. Я приложила его к больному месту, провела над твоим телом, а потом заглянула в него, чтобы увидеть, что именно не так. Я хочу, чтобы ты вышла в поле, нашла свой собственный предмет – тот камень, который будет с тобой говорить, с которым ты сможешь работать. Этот камень будет олицетворять твою звезду, он станет твоим собственным солнечным светом.

Она поманила меня рукой, я поднялась и заметила, что Агнес и Хосе все это время наблюдали за нами.

– Иди, – сказала Агнес. – Иди прямо сейчас, пока еще светло. Я слышу, как один камень уже зовет тебя.

Я немедленно вышла из дома. Старый коричневый пес Сойлы лениво поплелся вслед за мной в поля, к заросшему тростником ручью. Я пересекла границу золота и зелени, в голове кружились усвоенные за день сведения. На каждом шагу я вглядывалась в каменистую почву, так как мне казалось, что я ступаю по маске земли. Земля стала ровнее, сейчас я оказалась примерно в трехстах ярдах от хижины. Остановившись, я окинула взглядом пучки зеленой листвы, и меня на миг ослепило солнце. Затем я отправилась в глубинуполя.