Женщина из Кентукки

Всем на удивление, здоровье Греты стало улучшаться. Через три дня после того, как потеряла ребенка, она сидела, опираясь, на кровати и первый раз за неделю хорошо поела. Слим Петерс все еще проверял ловушки Спенсера и Бена, а муж Греты почти не оставлял ее. Он продолжал спать с Гретой, сжимая ее в своих объятиях. Он никогда не возбуждался: ему теперь было достаточно просто держать ее в своих объятиях. Искренняя улыбка сменила насмешку и цинизм, которые раньше мешали их контакту.

Даже подозрения Греты, что Спенсер проводил время с Труди Геррод, рассеялись, когда эта женщина пришла под предлогом проведать Грету и узнать, как она себя чувствует. Она открыто пыталась флиртовать со Спенсером, виляя бедрами, намекая на интимные вещи, которые у них происходили в прошлом. Но неприязнь в нем к этой женщине была выражена слишком сильно, чтобы посчитать это притворством.

Грета не могла удержаться, чтобы не снять у Труди ее самодовольный взгляд. Она нежно прижалась к мужу, положив свою руку на плечо Спенсера. Ненависть вспыхнула в глазах Труди, и она, оценив ситуацию, оставила их вскоре одних, приказав Пенси следовать за нею к лошади. Грета и Спенсер посмотрели друг на друга и рассмеялись. Они знали Труди и не сомневались, что она услышала их смех, прежде чем дверь захлопнулась за нею.

На расстоянии, когда ее уже не смогут услышать в доме, Труди резко остановилась. Она схватила Пенси за руку и скрутила ее за спиной.

– Ты продолжаешь давать мед, карга, или передумала, пожалев эту маленькую ведьму? Она должна быть уже мертвой к этому времени.

Пенси сдержала крик от боли.

– Я не могу продолжать все это, мисс. Грета потеряла ребенка, будучи беременной, и я не могу заставить себя сделать еще одно убийство.

– Так, так. – Труди отпустила сухую руку старухи и повернулась, чтобы уйти. – В таком случае я завтра же пошлю письмо дяде.

– О, нет, мисс, не делайте этого. – Пенси бежала за ней, отчаяние было в ее голосе. – Не разлучайте моего мальчика с семьей.

– Тогда все в порядке, – Труди повернулась. – Ты будешь снова готовить этой ведьме медовое снадобье?

Пенси глубоко вздохнула и кивнула головой. Ее плечи бессильно опустились. Труди бросила на нее ликующий взгляд, потом мужской походкой подошла к лошади и запрыгнула в седло. Пенси наблюдала, как та поскакала прочь, удивляясь, почему Бог позволяет таким злым людям ходить по земле.

Ночью, после визита Труди, Спенсер пришел в спальню, неся в руках матерчатый упакованный кулек. Он положил его на кровать рядом с Гретой и, когда она села, сказал:

– Так случилось, что Рождество приближалось и уже наступило, а мы в суете и болезнях даже не заметили этого.

– Неужели? Ты уверен? – Грета отложила в сторону вязание, положив его на стол.

– Теперь, да. Сегодня четвертое января. – Он подтолкнул рукой маленький узелок. – Открой свой рождественский подарок.

«Рождественский подарок?» Задумчивыми глазами смотрела она на подарок, положив его к себе на колени. Она не получала рождественских подарков с десяти лет, с тех пор, как получила в подарок на Рождество куклу от своих родителей. Слезы застилали ее глаза, ослепив их так, что ей трудно было смотреть, чтобы развязать ленточку, которой был перевязан сверток.

– Я не думал, что ты будешь плакать, – сказал Спенсер. – Может быть, мне унести его назад?

– Не надо, не делай этого! – Грета вытерла слезы. – Только развяжи его сам.

Когда Спенсер, смеясь, развязал узел и достал подарок, Грета открыла рот от изумления.

– Стен, она прекрасна. Где ты ее взял?

Она взяла ярко-красную кружевную шаль.

– Я попросил Пенси связать ее для тебя. Она работала по ночам, когда сидела с тобой.

Спенсер встал и, снимая одежду с нее, сказал:

– Набрось ее себе на плечи и посмотри, как ты в ней прекрасна.

Он набросил яркую шерстяную шаль на ее плечи, пересекая концы на ее груди, потом вытащил ее локоны и свободно распустил их на шали.

– Ты такая красивая, Грета, – сказал Спенсер взволнованно.

– Я рада услышать это от тебя, Спенсер, – Грета благодарно улыбнулась ему, потом совершенно естественно наклонилась вперед, чтобы поцеловать его за подарок.

То, что было простым касанием губ, вскоре стало чем-то более важным для них. Казалось, что кто-то им подсказал, как вести себя сейчас. Их губы слились в поцелуе, словно они испытывали чувство голода друг без друга очень долгое время. Заглушённый стон вырвался из груди Спенсера, и, не осознавая, что делает, он сел на край кровати и притянул Грету в свои объятия. Поцелуй углублялся, и руки Греты обнимали его за плечи, в то время, как шаль смялась между ними.

Когда Спенсер, наконец, прервал поцелуй и поднял голову, их лица раскраснелись, а глаза излучали взаимное желание. Тяжело дыша, Спенсер вернулся на стул, успокаивая себя, так как Грета была еще очень слабой, чтобы довести их возбужденную страсть до естественного завершения.

«Ее лихорадка может повториться, остановись, Спенсер, ради всего святого!» – просил он сам себя. Он поборол в себе дикое желание обладать ею, и когда оно, наконец, погасло, он встал и сказал хриплым голосом: