Женщина-Кошка. Похитительница душ

Нисса и Талия им не пользовались. Другие наемницы называли ее кошечкой или вариантами того же прозвища.

Но вот из-за угла вышла Харли Квинн, изогнув кровоточащие, распухшие губы в ухмылке.

Направив на нее два метательных ножа.

– Стой, – приказала Харли, хрипло прорычав. Ее колени и руки были покрыты кровью. – Я сказала стой!

Селина шла к машине.

– Я СКАЗАЛА СТОЙ!

Селина остановилась и обернулась через плечо как раз тогда, когда рядом с Харли встала Плющ. У нее кровил висок, костяшки были отбиты, на поясе висели ошметки стебля-кнута. А ее бледная кожа красноречиво говорила, что запасы токсинов у нее были на исходе.

Харли стояла, продолжая целиться в нее ножами.

– Ты лгала нам. Ты лгунья.

Селина промолчала, Мэгги, едва дыша, тихо хрипела ей в ухо.

– Ты в Лиге, – сказала Харли. По лицу, покрытому бледной пудрой, текли слезы. – Ты использовала меня, использовала нас, чтобы выйти на него.

На Джокера.

– Ты обманом заставила нас сражаться за тебя – сделать все это для тебя. – Свободной рукой она обвела погрузившийся в хаос город.

Плющ посмотрела на нее, на Харли. Лицо у нее было пепельно-бледным от боли.

– Когда мы увидели взрыв, то кинулись в «Аркхэм». Чтобы достать тебя, – крикнула Харли. – Мы отправились к статуе святого Николая. Точнее, попытались. И знаешь, что мы увидели?

Селина не стала отвечать. У нее в ухе шумело хриплое дыхание Мэгги.

Харли тряслась – от гнева. Лютого и полного гнева.

– Мы видели, как пришел мой парень и стал ждать тебя. Мы видели, как вместо тебя приехали ГДГП.

Второй звонок Селина сделала по пути сюда. Позвонила сразу комиссару Гордону. И предупредила его, кто идет к статуе.

Харли по-прежнему метила ножами в Селину.

– Они ранили его. Его главные парни мертвы. А его засунули назад в «Аркхэм». Его засунули туда сразу после того, как ты его подставила, лгунья!

Последние слова она прокричала. Мэгги заворочалась, раздался хриплый от мокроты вдох. Терпение Селины было на исходе.

Из-за слов, из-за задержки, из-за больной одержимости Харли Джокером. Из-за боли и страха у Плюща на лице.

Все копилось и копилось, пока не поднялась волна, готовая выплеснуться наружу. Пока она не перестала ее сдерживать. Хватит.

– Да и пусть его туда засунут! – рявкнула Селина, и ее крик прорезал хаос. – Пусть остается там! Сделай уже что-то для себя и своих родных. Выбирайся из этого, пока можешь, пока еще не слишком поздно, Харли!

– Да что ты понимаешь, – плюнула Харли. – Ты не понимаешь, кто я, через что я прошла…

– Ой, правда? – Селина указала на пятно Пантеры, которое виднелось на запястье. – Думаешь, я не понимаю, каково это, когда нет вариантов, нет выбора, когда никто не поможет тебе защитить тех, кого ты любишь? – Она сжала Мэгги сильнее, поправляя ее легкое тело у себя на плечах.

Заговорила Плющ, ее голос звучал ровно:

– Она права, Харли. Давай уйдем. Поможем ей. Ты же видишь, девочка серьезно больна. – Она указала на Мэгги, – Давай ей поможем. А потом мы с тобой тоже что-нибудь придумаем, как тебе помочь.

– Заткнисьзаткинсьзаткнись, – закричала Харли. Плющ вздрогнула, отходя назад. Харли навела ножи на Селину. – Мне не нужна ваша, – ее голос сорвался, – помощь.

Нет, нужна. Возможно, им всем нужна помощь.

– Убери ножи, – умоляла ее Плющ, звенящим от страха голосом.

Мэгги снова вздохнула, захрипела мокрота. Время. У Селины не было времени. Придется рискнуть. Другого выбора нет.

Двигаясь как можно более плавно ради Мэгги, Селина продолжила путь к машине. Она запретила себе думать, как опустошенно на нее посмотрела Плющ, когда она отвернулась, сколько у нее на лице было удивления и боли.

И Селина бросила, не оборачиваясь, возможно, ради Плюща, ради них всех:

– Всем будет лучше, если он останется за решеткой. И тебе станет лучше, Харли.

Селина почувствовала толчок в плечо прежде, чем ослепила боль.

Увидела, как ее кровь забрызгала стекло машины.

Она пошатнулась, из нее вырвался низкий звук, когда ее тело согнулось.

Она отгородилась от всего этого. От боли, от шока, пробиравшего ее тело до костей.

Она споткнулась – один раз, второй.

И снова пошла.

Снова сжала Мэгги. Она оставила метательный нож в плече: удар навылет пришелся со спины, и кончик лезвия вышел спереди.

Она не слышала, как кричит Плющ, как в ответ кричит Харли. Селина схватила спрятанные ключи, открыла машину и аккуратно положила Мэгги на заднее сиденье. Кровь закапала больничную рубашку Мэгги и ее голые, слишком худые ноги.

Ее сестра не шелохнулась, когда Селина уложила ее босые ступни на сиденье из бледной кожи, удостоверилась, что она лежит надежно, и закрыла дверь. Каждое движенье отдавало болью и вызывало стон.

Руки Селины дрожали, когда она потянулась к ножу, от боли сводило мышцы.

Селина никогда не проигрывала на ринге. Она научилась принимать удар за ударом и никогда не ложилась, никогда не сдавалась.