Женщина лёгкого поведения

Впереди были выходные, но что-то заставило его выползти из тёплой постели, и даже толком не позавтракав, убежать из дома, чтобы через час стоять у подъезда дома, за дверями которого вчера скрылась Римма. Сашка долго не решался войти; ходил кругами, сидел на бордюре, снова ходил и, наконец, решительно рванул ручку и вбежал на четвёртый этаж, где просидел на подоконнике ещё пару часов, не решаясь спуститься ниже и позвонить в квартиру номер 11. Но сделать это всё-таки пришлось, иначе он бы до конца жизни считал себя трусом и слюнтяем, неспособным на решительный шаг.

– Чем могу быть вам полезен? – спросил интеллигентного вида старичок, открывший дверь.

– А Римма дома? – с трудом выдавил из себя Саша, глядя в пол.

– С кем имею честь говорить?

– Саша… Мы учимся вместе…

– Римма! – крикнул старик, повернувшись назад, – к тебе пришёл Александр!

Через мгновение из-за его спины выглянула она, такая домашняя и от этого показавшаяся ещё более привлекательной.

– Ты знакома с этим молодым человеком?

– Да, – ответила Римма, загадочно улыбнувшись, – это мой друг.

– Друг и только?

– Посмотрим. Деда, что мы кричим на лестнице, – тот сделал шаг в сторону, и Саша вошёл в внутрь.

Убранство с первого взгляда напомнило квартиру его учительницы по музыке, даже пианино было старинное с канделябрами и повсюду книги…, книги…, книги… Возникшая в дверях кухни пожилая женщина, довершила сложившийся образ, поскольку была в точности похожа на актрису Ермолову с портрета знаменитого художника Серова. Позже Саша узнал, что дед Риммы – бывший профессор философии, бабушка – бывший концертмейстер филармонии, а родители – какие-то профсоюзные шишки, отправленные на стройку в братскую Анголу, эту квартиру получили за заслуги перед Родиной.

– Добрый день, молодой человек, – величественно произнесла дама, оценивающе осмотрев гостя с ног до головы. – Вы надолго к нам?

– Здрасьте.., – чуть слышно ответил Саша, и взглянул на Римму, не зная, что говорить дальше.

– Бабуля, не смущай гостя. Мы будем в моей комнате.

– Хорошо, милая. Молодой человек, а позвольте узнать, вы из какой семьи? Кто ваши родители?

– Папа шахтёр, а мама работает поваром в ресторане.

– Кухаркин сын, значит, – недовольно буркнула та, отвернувшись.

– Ба, прекращай, – смущённо произнесла внучка, втолкнула Сашу в комнату, захлопнула дверь и повернула ключ в замке.

– Ребятишек сдуру не наделайте…, – донеслось из гостиной.

Саша не успел опомниться от такой встречи, как Римма повисла у него на шее и впилась в его губы.

– Я знала, что ты придёшь, – едва дыша прошептала она, и разжав руки, упала на кровать.

Халатик распахнулся, открыв взору обалдевшего гостя восхитительную картину, которую портили лишь белые кружевные трусики, скрывавшие самое вожделенное место. Саша в растерянности замер.

– Иди ко мне, чего стоишь, как дурак, мне же холодно, – прошептала Римма.

Он бросил опасливый взгляд на дверь.

– Не бойся, никто не посмеет войти…

Саша прилёг рядом, и зачем-то начал гладить её волосы, хотя глаза пожирали вздрагивающее обнажённое тело. Римма схватила его руку и властно переместила ниже… Так Сашка впервые прикоснулся к женской груди, чуть не оцарапавшись о возбуждённые соски. Через какое-то время, немногого осмелев, он двинулся ниже, проникнув пальцами под широкую резинку её трусиков. Девушка так же властно вернула его руку обратно.

– Туда только после свадьбы, – строго произнесла она.

Эта странная любовь продлилась почти год. Ничего не менялось – днём они ходили по коридорам техникума взявшись за руки, вечерами до посинения целовались в парке, а по субботам Римма принимала его у себя дома, позволяя наслаждаться своим телом.

Старики либо уже привыкли к Саше за это время, либо поняли, что лучшей партии для внучки не найти, а может она провела с ними разъяснительную беседу, но ехидные нотки сменились на заискивающие. Теперь его угощали пирогами и изысканными заграничными разносолами, поили вкусным чаем и бесконечно рассказывали какая Римма замечательная хозяйка, умница и красавица.

Однажды, словно почувствовав, что эта ограниченная тактильность начала надоедать Саше она позволила ему снять с себя трусики, при этом намертво сжав ноги, подтверждая тем самым неизменность решения о недопуске в запретную зону до свадьбы. Но сам процесс снимания трусиков был на столько возбуждающим, что случилось юношеская неприятность, и если бы не плотная фланелевая рубашка, заправленная в джинсы, то это был бы настоящий позор. Римма ничего не заметила, а он, наконец получил возможность прикоснуться к треугольничку густых кудрявых волос, так манящих и так возбуждающих, хотя куда уже было ему возбуждаться. Она тоже была на грани, и сдерживалась из последних сил.

– Сашка, всё будет…, – шептала, она, – нужно подождать… Поженимся, и сразу… Иначе нельзя… Я пообещала маме…

– А как мама узнает, было что-то или нет?

– Она почувствует.

– Ладно, я подожду.

– Ты можешь сделать предложение хоть сейчас. Родители сразу приедут и организуют свадьбу.

– Жениться, чтобы переспать с любимой девушкой, прикольно, – произнёс Сашка.