Женщина-лиса

Наверное, он просто навещал кого-то в соседнем имении и заблудился. Хотя никаких имений вблизи нашего не было, я не придала этому значения — в конце концов, это был всего лишь сон.

— Позволь мне зайти за занавески, — сказал он. — Я не причиню тебе зла. Я знаю, что тебе нездоровится, поэтому скоро тебя оставлю.

Я пыталась сопротивляться, но он отодвинул панель и подошел к моей кровати.

Ночь была темная, но мы видели друг друга в каком-то странном тусклом холодном свете, лишь отдаленно напоминавшем лунный. Я знала, что выгляжу ужасно: лицо пылает, волосы спутались. Я попыталась спрятать лицо, но он остановил меня. Он взял меня за руки, и на секунду мне показалось, что я почувствовала когти на своей коже, но, когда я пригляделась, его руки выглядели нормально.

— Я наблюдал за тобой и думал о тебе все время. Я не могу без тебя жить. Молю тебя, сжалься надо мной!

Я не смотрела ему в лицо до этого момента — как я могла это сделать? Я недавно вышла замуж, к тому же была стеснительна. Но когда подняла глаза и посмотрела на него, я увидела лисицу.

Конечно, это был всего лишь сон. Это ничего не значило и было просто каким-то безумием. Он был одет как джентльмен пятого ранга при дворе императора (а мы были в провинции). Его лицо — морда лисы: черные блестящие глаза, узкая морда и широкие торчащие уши — все цвета беж и ржавчины. Но в то же время я видела лицо мужчины: привлекательное, круглое и бледное в тусклом свете луны. На нем была благородная маленькая лакированная шапка.

Это был всего лишь сон. В нем нет никакого смысла. Я помню все слова, которые он мне говорил, но не могу вспомнить ни строчки из его стихотворения. Если это было стихотворением: образы были слишком сильными для поэзии. Это было больше похоже на прозу.

Он распахнул свое шелковое платье… Бросил свои хакама-штаны и желто-коричневого цвета пояс на мой покрытый позолотой экран… Удар бумажным веером нежно-персикового цвета о его голову… Прикосновение кожи к шерсти (Или шерсти к коже? Кто кого ласкал?)… Как будто гладишь животное или ласкаешь мужчину… Теплота, влага, дрожь и трепет внутри. Я помню отрывки, но никак не могу понять смысл его стихотворения!..

А потом сон кончился. Мой муж вернулся через несколько дней, когда мне было уже лучше. Но я никак не могла забыть тот сон.

Когда я полностью выздоровела, поехала к толкователю снов, маленькому морщинистому человеку, который носил одежду из кожи диких зверей и жил в хижине из сосновых веток в одном дне езды от нашего поместья. Мои служанки внесли экран, чтобы сохранить мое уединение, но я все время выглядывала из-за него. Зубы у мужчины были черными. Когда он засмеялся — а он сделал это, когда я предложила ему несколько некрашеных шелковых платьев — его рот был похож на маленькую темную пещеру. Думаю, это действительно было смешно — предлагать шелковые платья человеку, который носил шкуры животных.

— Ну? — просто спросил он.

Я рассказала ему то, что помнила из своего сна.

— Вы можете объяснить это? — спросила я его.

— Могу сказать только то, что ты слишком красива, чтобы сидеть одной в такой глуши.

— Что это значит?

— Желание — вот причина таких снов.

— Я сама вызвала этот сон? — удивленно спросила я. — Но нам с мужем так хорошо вместе, мы подходим друг другу. На самом деле мы… — Я остановилась в замешательстве.

Он снова засмеялся:

— Неужели ты думаешь, что если ты довольна своей жизнью, это помешает тебе мечтать о другой жизни, хотеть другого?

— Но я не хочу! — воскликнула я. — Я не могла вызвать этот сон! Я очень довольна своей жизнью, я счастлива!

— Забудь о том, что я сказал. Я поддразнивал тебя.

Я нетерпеливо пожала плечами. Этот человек говорил ерунду.

— Что мне сделать, чтобы эти сны прекратились?

— Переезжай в город.

Конечно, я сначала не хотела никуда уезжать. Но потом мне стало как-то не по себе в этом доме, и осенью, еще до того, как на землю упали первые кленовые листья, мы с Йошифуджи вернулись в столицу.

Мой муж должен быть осторожным. Он не понимает, как опасны могут быть лисы.

24. Дневник Кицунэ

Лежа под отдаленной постройкой, мы были в безопасности и могли спокойно наблюдать за людьми: как они окружают дом, под которым находилась наша нора. Мы слышали, как они гавкают. От них пахло возбуждением и потом. Когда их хозяин исчез под полом, остальные остались наверху, бессмысленно передвигаясь взад и вперед по комнате, как муравьи по муравейнику.

Энергия била из меня ключом. Я хотела убежать, я хотела рычать и кусаться, я хотела сделать им больно. Но все, что я могла, — это прижаться к холодной земле, парализованная противоречивыми желаниями: я знала, что мои желания очень опасны. Мать тихонько поскуливала. Прижавшись к Дедушке, Брат беспокойно подергивался.

Когда их хозяин появился, гавканье и суета только усилились. Но сквозь все остальные запахи я почувствовала другой, егозапах, не похожий на все остальные. И никак не могла понять, что это за запах. Я слишком устала от страха, от постоянного напряженного ожидания. Поэтому, несмотря на шум в доме, я впала в состояние тревожной дремоты.