Женщина моей мечты

– Антуан, – повторил я с ангельским терпением. Я был готов повторить это тысячу раз. – Антуан Белье. Я оставил сообщение на автоответчике. – Тут до меня дошло, что я не успел продиктовать свои координаты. – Мадам, у вас есть под рукой карандаш или ручка? Будьте любезны, запишите мой телефонный номер.

До меня донеслось шуршание, затем бормотание, шарканье и снова шуршание. Про себя я молился, чтобы старуха Ольга, отыскав карандаш, не забыла вернуться к телефону.

– Она ищет карандаш, – сообщил я Натану, который наблюдал за мной, как за актером кабаре, разыгрывающим идиотский скетч. – Изабель не живет здесь постоянно, но часто бывает! – добавил я и торжествующе поднял большой палец.

Натан в ответ приподнял бокал с вином. Я все-таки взял след Изабель! Заветный час нашей встречи был совсем близок.

– Алло? Антуан?

От удивления я едва не выронил телефон. Престарелая русская графиня запомнила мое имя. Многообещающий факт. Я продиктовал свой номер, стараясь говорить как можно громче и отчетливее. Она записала его, потом, по моей просьбе, повторила вслух. Неправильно! Я продиктовал еще раз. Она исправила свои ошибки. Повторила опять.

– Нет! – в отчаянии завопил я. – На конце не триста сорок два! Двести сорок три! Два-четыре-три!

– Два-четыре-три, два-четыре-три, – задребезжал голос графини.

– Именно так! Двести сорок три! Но только один раз!

Я молил небо, чтобы дряхлая Ольга ничего не перепутала.

– Не беспокойтесь, молодой человек, я все ей передам, – заверила мадам Антонова.

В данный момент она производила впечатление вполне вменяемой особы.

– С вашей стороны это будет невероятно любезно! – Я подавил вздох облегчения. – Мадам Антонова?

– Да? – квакнуло в трубке.

– Огромное вам спасибо. – Мои губы расплылись в улыбке. – И спокойной ночи.

– И вам спокойной ночи, молодой человек!

Усталый как собака, я дал отбой. Охота завершилась успехом. Изабель практически у меня в руках. Уже полночь. Я не сомневался, что буду спать мертвым сном.

Но очень скоро выяснилось, что меня в который раз постигла неудача.

17

Мы с Натаном выпили по очередному бокалу вина. Потом я вызвал такси. На прощание Натан положил руки мне на плечи и пристально заглянул в глаза.

– Думаю, я должен перед тобой извиниться, – сказал он. – Услышав твою историю, я решил, что ты витаешь в облаках. – В глазах у него вспыхнули огоньки. – А знаешь, Антуан, если быть честным до конца, я тебе завидую. Ты поверил, что невозможное возможно, и добился своего. – Он покачал головой. – Горжусь тобой, старина!

Я самодовольно ухмыльнулся. Не стану отрицать, слова Натана были мне приятны. Несомненно, мой старый друг гордился мной не напрасно.

У самых дверей Натан обернулся.

– Удачи! – воскликнул он, ткнув меня в грудь указательным пальцем. – Позвони мне. Любопытно узнать, как теперь будут развиваться события.

– Позвоню!

Натан махнул рукой и побежал по лестнице вниз.

Я запер дверь, вымыл стаканы и вытряхнул пепельницу. Душу мою переполняло торжество. Четверть часа назад завершился, быть может, самый трудный день моей жизни. На мою долю выпало множество испытаний, но я вышел из них победителем. Я многое сумел понять. Например, убедился, что должен прислушиваться к своему внутреннему голосу и всецело доверять своим чувствам. А также не сдаваться даже в самых безнадежных ситуациях.

Да, за свое счастье надо сражаться! В любви как на войне. И тот, кто хватается за соломинку, поступает вовсе не так глупо, как это принято считать. Предаваясь подобным размышлениям, я разделся, облачился в пижаму и лег в постель. Надо мной белел потолок, но мне казалось, я вижу небо, усеянное звездами. Завтра – нет, уже сегодня – я снова увижу женщину своей мечты. С этой счастливой мыслью я провалился в сон.

18

Я швыряю в роденовского «Мыслителя» банки из-под кока-колы.

Передо мной – десяток банок. Я знаю: если попасть в скульптуру десять раз, наша с Изабель любовь будет длиться вечно.

Она сидит на качелях и смотрит на меня.

– Если ты промажешь хотя бы раз, я улечу навсегда, – говорит она и заливается серебристым смехом.

Ладони мои становятся влажными от страха.

– Нет! – кричу я. – Нет!

Изабель молчит.

Пять банок попадают в цель. Поблизости бродят какие-то японцы, они все время меня фотографируют. Кто-то услужливо подает мне очередной «снаряд». Обернувшись, я вижу мсье Дюшана, мясника в полосатом фартуке.

– В этой банке – ягненок, – многозначительно произносит он. – Я сам запихал его туда нынешним утром. Насчет качества можете не сомневаться.

В руке у Дюшана – окровавленный нож.

Я беру банку. Она невероятно тяжелая. Я с трудом ее удерживаю. Время уходит. Изабель раскачивается все сильнее. Собрав все свои силы, я делаю бросок. Бац! Банка попадает прямо в голову «Мыслителя»! Он валится с пьедестала. Вокруг поднимается гвалт.

Ко мне с серебряным подносом в руках подбегает музейный смотритель. Он очень сердит.

– Здесь вам не кафе, мсье! – рычит он, железной хваткой вцепившись мне в руку. – Уходите, или я вызову полицию!

Моему отчаянию нет предела.

– Но я в безвыходном положении, – пытаюсь объяснить я. – Я люблю эту женщину.