Женщина моря

Вытащив из автобуса тяжеленный чемодан, Сона вышла на автобусной остановке и обреченно вздохнула: ей предстоял неблизкий путь до бабушкиного дома. Влажный субтропический воздух облеплял кожу, создавая противное ощущение липкости. Она устала, хотела в душ, поесть и наконец лечь спать. Черт бы побрал эту бестолковую девчонку! Если бы Хесу не проспала, Сона уже была бы дома.

Поправив впивавшиеся в плечи лямки рюкзака, девушка уныло поплелась домой мимо закрытых кафе, невысоких пальм и уже давно спавших домов. Не думала она, что когда-нибудь вновь сюда вернется. Жизнь действительно удивительная штука. Впереди маячила черная полоса Восточно-Китайского моря, и спустя несколько минут Сона вышла на пешеходную дорогу, которая уходила вверх на поросший молодыми хвойными деревьями склон. Маленькие двухэтажные здания, среди которых она уже видела бабушкин ханок, тесно лепились друг к другу и совсем не вызывали желания подняться на скалу.

Семь лет назад Сона уехала отсюда, клятвенно пообещав себе больше никогда не возвращаться в это богом забытое место. Но вот, потеряв все, чего смогла добиться за прошедшие годы, она снова стоит здесь и смотрит, как волны разбиваются о выступающие из воды черные вулканические камни. Уперев руки в холодный металл заграждения, Сона окинула взглядом мрачный морской простор и поежилась. Она с детства боялась воды, напуганная страшными легендами островитян о живущих в морских глубинах русалках и духах, стремящихся завладеть телами рыбаков и ныряльщиц хэнё[3]. Иногда ей казалось, что в ее бабушку точно кто-то вселился, а иначе она никак не могла объяснить ее отношение к родной внучке.

– Поздновато для прогулок, – услышала она вдруг рядом знакомый голос и вскрикнула от неожиданности.

Развернувшись, Сона испуганно посмотрела в холодные глаза, от взгляда которых на мгновение перестала чувствовать сердце. Ухен. Ее первая и, как оказалось, не совсем забытая любовь. Прошедшие годы сильно его изменили, превратив из угловатого худосочного подростка в высокого, широкоплечего молодого мужчину. Модная стрижка, свободная белая рубашка, заправленная в зауженные джинсы. Расстегнутый на пару пуговиц ворот открывал скульптурные ключицы, по которым хотелось провести пальцами. Сона сжала ладонь и слегка усмехнулась, по привычке скрывая свои чувства. Жизнь в столице хорошо научила ее держать лицо.

– Ты что, ждал меня? Хесу проболталась о моем приезде? – Она не могла отвести взгляд от удивительно преобразившегося лица бывшего парня. «Наверное, пластику сделал», – злорадно подумала Сона, не зная, как оправдать для себя его внезапную привлекательность.

– А ты совсем не изменилась. Все так же думаешь, что мир вертится вокруг тебя. Нет, я просто иду домой, – хмыкнул Ухен, глубоко засунув руки в карманы. Она не могла понять, о чем говорит его взгляд, и почувствовал ли он что-нибудь, встретившись со своей первой любовью спустя семь лет.

– Что, родители уже не запрещают тебе приходить позже одиннадцати? Твой отец наконец увидел, что ты давно вырос и можешь сам принимать решения? – съязвила Сона, не сумев побороть желание уколоть его прошлым.

Лицо Ухена окаменело, из глаз посыпались ледяные иглы. Но они отскакивали от наслаждавшейся своей маленькой сатисфакцией Сона, совершенно не задевая ее чувств.

– Конечно, нет, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Ведь я перестал встречаться с кем попало и нашел хорошую девушку. Мне немного неловко, что отец считал тебя недостойной партией для меня, но время все расставило по своим местам. Только сейчас я понял, как он был прав.

У Сона внутри словно разорвалась ядерная бомба. Если бы этот идиот знал, что сделал его отец, всеми силами пытаясь разорвать их связь, то не стоял бы сейчас с видом победителя и не пытался унизить девушку, которая семь лет назад сделала самый сложный в своей жизни выбор! Она шумно втянула носом воздух и заставила себя улыбнуться. Но из-за выплескивающейся изнутри несправедливости улыбка вышла кривой и болезненной.

– Наверное, очень удобно жить по чужой указке? Особенно когда в юности мечтал стать баскетболистом, а в итоге работаешь в администрации города, куда тебя пристроил папочка мэр для поддержания своего имиджа.

Ухен выдернул руку из кармана, и на мгновение ей показалось, что он ее ударит. Но он медленно засунул ладонь обратно и смерил девушку презрительным взглядом.

– А ты, похоже, осталась без работы, раз вернулась домой? В Сеуле неожиданно выяснилось, что ты не центр Вселенной, и никому там нет до тебя дела?

Это был удар в самое больное место. Сона сделала шаг вперед, у нее чесались руки врезать заносчивому негодяю, который по какой-то причине волновал ее, даже произнося эти ужасные слова. Пытаясь уколоть друг друга побольнее, они оба понимали, что на самом деле так не думают и вовсе не ненавидят друг друга. Но недосказанность и неразрешенные обиды прошлого терзали их, заставляя говорить слова, которые еще глубже вонзали нож в едва затянувшийся на сердце рубец.