Женщина на грани нервного срыва

— Я вспомнила «Волшебника из страны Оз», — неуверенно начала я. — В финале песик Тото отдергивает занавес — и выясняется, что нет никакого всемогущего и всезнающего чародея, а есть лишь простой смертный. Увидев вас за пределами этого кабинета, я поняла, что вы — обычный человек, вероятно, со своими недостатками. Что у вас нет ответов на все вопросы. Что вы не можете меня спасти.

— И что вы теперь чувствуете?

— Сама толком не знаю. Мне кажется, я должна злиться, словно меня обвели вокруг пальца. Но приходится напоминать себе, что вы и не обещали дать мне ответы на все вопросы. Вы не обещали меня спасти. Да и я, когда только пришла сюда, не говорила, что нуждаюсь в спасении. Но подсознательно именно этого я и ждала — без сомнений. Теперь я отчетливо понимаю: я хотела, чтобы другой человек подсказал мне отгадку; сказал, что мне делать; подтвердил мое право на существование. Говоря вашим языком, инфантилизировал. Но в тот момент я не осознавала в себе эту потребность. Так что, полагаю, я несколько разочарована, поскольку поняла, что подспудно наделяла вас теми же божественными качествами, которых ждала от других важных для меня людей.

В то же время я призналась, что чувствую странное облегчение: я обнаружила, что не бывает простых ответов; что все мы ищем смысла и опоры в мире, где нет ни того ни другого. Жить на этом свете непросто, мы все блуждаем в потемках, но никто и ничто не в силах это изменить.

— Знаете, раньше я свысока поглядывала на людей, которые верят в Бога. Я высмеивала их стремление подчиниться непререкаемому авторитету, их неспособность взять на себя ответственность за собственную жизнь. Но я была точно такой же. Я тоже искала успокоения, ответов на все вопросы, искала опоры и смысла жизни. Просто смотрела в другом направлении.

Я немного помолчала.

— И еще я поняла, что пока вы снимали с меня скорлупу, пытаясь добраться до моего так называемого истинного «я», вы сами в каком-то смысле надевали маску. Молчание, непроницаемое лицо — вначале я считала это элементарной грубостью, а теперь понимаю, что это просто инструменты вашей профессии. Наверное, вам приходилось со мной очень тяжело. Гораздо труднее слушать и не комментировать, чем трепаться о чем попало. Я бы не удивилась, если бы узнала, что временами вам хотелось схватить меня за плечи и хорошенько встряхнуть.

Она улыбнулась.

— То, что происходит здесь, в этом кабинете, — неожиданно сказала она, — это не настоящая жизнь. Это скорее генеральная репетиция реальной жизни. Это безопасное место, где вы можете в полной мере признать ваши чувства и эмоции, все противоречивые переживания и порывы, которые с детства подавляли в себе. Если бы я обняла вас в тот момент, когда вам этого отчаянно хотелось, если бы я смеялась, когда вы пытались отгородиться от меня с помощью шутки, если бы я говорила вам то, что вы хотели услышать, — я просто потакала бы вам. А это не моя работа.

Я рассказала историю из книги «Психоанализ: невозможная профессия». Один психоаналитик решил узнать, как сложилась жизнь двух пациенток, с которыми он работал пять лет назад. Одна женщина рассыпалась в благодарностях: мол, ей ужасно повезло встретить такого замечательного специалиста. Она призналась, что эта встреча изменила ее жизнь, что она каждый день думает о нем и о том, что он для нее сделал. Другая женщина, у которой были похожие проблемы и сеансы с которой проходили не менее бурно и эмоционально, сказала, что не жалеет о курсе психотерапии, но не уверена, что именно этот курс ей помог и стал причиной положительных изменений в ее жизни. Психоаналитик сразу понял, в каком случае лечение было более успешным.

— Я бы хотела быть такой, как вторая женщина, — сказала я, — но боюсь, что буду больше похожа на первую.

— Какое это имеет значение? Главное, чтобы ваша жизнь изменилась в лучшую сторону.

Я засмеялась и кивнула.

Некоторое время доктор Дж. пристально на меня смотрела. А потом спросила:

— Вас беспокоит то, что скоро все это… — она широким жестом обвела свой кабинет, — закончится?

Я снова кивнула.

— Я не умею расставаться. Не умею оставлять что-то позади и двигаться дальше. Я цеплялась за своего первого парня шесть лет после расставания. Хотя теперь понимаю, что в действительности цеплялась вовсе не за него. Нелегко разрывать отношения. Я знаю людей, которые бросали работу и бежали на другой континент, чтобы избавиться от мучительной привязанности.