Женщина на грани нервного срыва

Это Скотт виноват, что у нас с Дэвидом не клеится, думала я. И Кэти тоже виновата — ведь это она посоветовала мне ему не звонить. Если бы они не отняли у меня шанс обрести истинную любовь, сейчас мы с Дэвидом готовились бы к встрече праздников и находились в самом начале пути, который описывается фразой «Жить вместе долго и счастливо».

И тот журналюга тоже виноват. Если бы он не подкинул мне эту злосчастную тему, ничего бы не произошло. Удивительно, до какой степени люди одержимы идеей разрушить прекрасное чувство, которое назревало между мной и Дэвидом. Может, Скотт тайно в меня влюблен? А уж Кэти, без сомнения, хочет, чтобы я оставалась одинока, пока она сама не заведет парня или собаку. Словом, я чересчур увлеклась фрейдистским редукционизмом.

Я понимаю, что одна из главных целей психотерапии — научить человека брать на себя ответственность за свои проблемы. И знаю, что валить вину на других — это не выход. Но не всегда получается соответствовать высоким идеалам.

В течение следующих нескольких дней мне удавалось не думать о своих провалах на любовном фронте. Мы всей семьей плюс Кэти отправились в Авимор[30] на севере Шотландии («Нет, — заявила я своей внутренней терапевтше, прежде чем она успела открыть рот, — я не пытаюсь преподнести Льюису самый лучший рождественский подарок и выпендриться перед окружающими»). До Рождества оставалась пара недель, и «Обзерверу» требовалась статья о каком-нибудь зимнем курорте. Мы подумывали о Лапландии, но решили с ней повременить. Льюис был еще слишком мал, чтобы в полной мере оценить такое путешествие.

Мой племянник остался на удивление равнодушным даже к тем развлечениям, которые мы предлагали ему сейчас. Встреча с Санта-Клаусом и эльфами в их мастерской посреди лесов шотландского высокогорья, наблюдение за северными оленями на воле, катание на санях, запряженных лайками, ночевка в избушке с настоящим камином ничуть его не впечатлили.

Почти целый месяц мы настойчиво создавали у Льюиса новогоднее настроение. Мы практически принуждали его возиться с игрушечными сантами и снеговиками, нахлобучивали на голову светящиеся оленьи рога и пели «Джингл беллз» и «Рудольф — красноносый олень» так часто, что это уже смахивало на пытку. Мы веселились буквально до истерики, но Льюиса интересовало совсем другое: большие грузовики, пожарные машины и машины «скорой помощи», поезда и Шрек.

Лишь когда в пятницу после обеда мы выдвинулись в нашу мини-экспедицию «В гости к Санте», Льюис начал выказывать подходящий уровень восторга. Правда, радостное возбуждение охватило его лишь после того, как я чуть не сбила двух оленей, и это несколько настораживало. Мы с Луизой и Льюисом выехали раньше остальных, чтобы успеть добраться до места засветло. Другие члены семьи были на работе и собирались последовать за нами вечером. Наша «почти авария» случилась на шоссе А9 примерно в шестидесяти километрах к югу от Авимора, в бурную метель, из-за которой видимость уменьшилась метров до пяти. Только что дорога была свободна, а в следующую секунду на нее выскочили два оленя и тупо уставились на наш автомобиль. Мы с Луизой завопили, я ударила по тормозам. Нас развернуло и вынесло на середину дороги. Если бы я ехала чуть быстрее, если бы за нами следовала другая машина, если бы кто-то несся по встречной, — несомненно, мы отправились бы в гости не к Санте, а сразу к Создателю.

Я съехала на обочину. Льюис заразительно хохотал в своем детском креслице, даже не подозревая, что мы едва не погибли. А может, именно так ведут себя дети, когда вся жизнь проносится у них перед глазами? Нам же с Луизой было не до смеха. Мы посидели, молча глядя перед собой, а потом обнялись. Остаток пути мы плелись со скоростью примерно десять километров в час и прибыли минут за пять до остальных, хотя выехали из Глазго на два часа раньше.

Сыпал снег, и, когда нас проводили к нашему домику в лесу у подножия гор Кэрнгорм, земля была укрыта толстым белым одеялом. Льюис вбежал в домик первым. Он нашел письмо от Санты, в котором тот обещал заглянуть утром, и тарелку с морковью. Дома мой племянник едва притрагивался к органическим овощам, которые с любовью готовила для него мама, а теперь схватил с тарелки самую грязную морковку и откусил огромный кусок.

— Ой, ведь это для Рудольфа и его друзей. Что же они будут есть, бедолаги? — трагическим тоном воскликнула Луиза.

Льюис озадаченно замер — и выплюнул непрожеванную морковь на тарелку.

На следующее утро Скотт объявил, что к Льюису идет необычный гость. Мы выглянули наружу. Посреди сказочного заснеженного пейзажа, на фоне блестевших инеем сосен шагал обаятельный пожилой Санта в очках (владелец курорта) с лыжами на плече. Он звонил в колокольчик и кричал: «Хо-хо-хо!»

Мы с мамой, Луизой и Кэти запрыгали от восторга:

— Обалдеть! Обалдеть! Потрясающе!

Льюис, нахмурившись, уставился на нас и зевнул.

Но когда Санта вошел и уселся, мой племянник тут же запрыгнул к нему на колени, обнял и поцеловал.