Женщина на грани нервного срыва

Прежде чем отправиться к доктору за рецептом на прозак, я прошла в Интернете тест на депрессию. Там был, например, такой вопрос: «Случалось ли вам грустить или чувствовать себя подавленно в течение последней недели?» Я выбрала вариант ответа «часто» и заработала три очка. Другой вопрос: «Вы с пессимизмом смотрите в будущее?» Ха! Да они вообще газеты читают? Уровень преступности растет, природа гибнет, пропасть между бедными и богатыми углубляется, кругом царят смерть и разрушение, Аль-Каида хочет нас всех убить, каждый день появляются новые опасные болезни. Как тут надеяться на светлое будущее? Удивительно, что люди вообще осмеливаются вылезать из-под одеяла по утрам. Я снова выбрала «часто» и получила еще три очка. Дальше: «Чувствуете ли вы себя ни на что не годным неудачником?» У меня вырвался смешок, хотя на душе было поганее некуда. С семнадцати лет я веду путаные дневники и пишу в них примерно следующее: «Я чувствую себя полным ничтожеством. Мне кажется, что я зря трачу свою жизнь и всех разочаровываю». Плюс еще три очка. «Трудно ли вам принимать решения?» Ну конечно. На каждом шагу приходится что-то решать — это жутко выматывает. В нашем супермаркете продается сто семь видов спагетти и тридцать восемь сортов молока. Поди тут определись. Какие-то варианты придется отмести, отвергнуть, отсечь. Не зря слова «решать» и «порешить» — однокоренные. На каждое «да» найдется свое «нет». Когда в конце я подсчитала очки, выяснилось, что у меня тяжелейшая клиническая депрессия. Это был шок. Поэтому я прошла тест еще раз, более тщательно продумывая ответы. На выходе получилась «легкая депрессия». Что ж, с этим уже можно было как-то жить.

Потом я прошла тест на определение уровня тревожности. Первый вопрос гласил: «Как часто в течение прошедшей недели вас мучили беспокойство, тревога, волнение или страх?» Варианта «постоянно» среди ответов не было, поэтому я мысленно его вписала и присудила себе бонус в шесть очков. «Боитесь ли вы показаться окружающим глупой или некомпетентной?» Мне уже начинало это нравиться. Я опять придумала собственный вариант: «С той минуты, когда утром спускаю ноги с кровати, и до того момента, как выключаю свет перед сном». Еще один бонус. Итоговая сумма зашкаливала: высочайший уровень тревожности. Я стараюсь во всем искать плюсы, так что бодро сказала себе: всегда полезно знать свой диагноз.

На закуску я проверила себя по шкале «отношения к жизни». Разумеется, оказалось, что к жизни я не приспособлена. Я «безоговорочно согласилась» почти со всеми тридцатью пятью утверждениями теста. Первые пять выглядели так:

«Я не смогу быть счастливой, если кто-нибудь не будет меня любить».

«Для того чтобы быть достойным человеком, надо обладать хотя бы одним выдающимся качеством».

«Я должна приносить пользу, продуктивно работать и творить, иначе жизнь не имеет смысла».

«Если не можешь сделать что-то на пять с плюсом, не стоит даже начинать».

«Я должна уметь угодить абсолютно всем».

В конце концов я отправилась к врачу и выложила свой диагноз. Он очень серьезно отнесся к моим словам и провел собственные тесты. И прописал прозак. Я запротестовала: ведь я не пропустила ни одного рабочего дня по причине меланхолии, не пыталась наложить на себя руки и вообще умудрялась каждое утро вставать с постели. Вроде бы «реально депрессивные» люди делают все наоборот. Да, я «успешно функционирую», сказал он, но это не значит, что у меня нет депрессии.

Целую неделю я разглядывала бело-зеленые капсулы и собирала о них информацию.

Выяснилось, что в процветающем западном мире резкий рост благосостояния за последние десять лет сопровождался столь же резким увеличением числа людей, принимающих антидепрессанты. По статистике, каждый год в Британии выписывают тридцать один миллион рецептов на «таблетки радости», и треть пациентов жалуются медикам на подавленность. В Америке за год выписывают сто восемнадцать миллионов рецептов на антидепрессанты — это наиболее часто рекомендуемый препарат в стране.

Вряд ли все эти люди страдают клинической депрессией, подумала я. Но последовала древнему принципу «если ты их не понимаешь — влейся в их ряды» и начала глотать таблетки.

Через четыре недели моя извечная тревожность притупилась. Я заметила, что немного похудела, хотя ничего специально для этого не делала. Казалось, меня закутали в теплое одеяло. Если первое время я опасалась прозака, то теперь начала нервничать из-за того, что когда-нибудь мне придется от него отказаться. Я стала воспринимать свои волшебные пилюльки не как временную меру, а как необходимое условие нормальной жизни. Тем не менее через полтора года я прекратила их принимать. А в прошлом году опять начала — примерно тогда же, когда взялась наводить справки о психотерапии.