Женщина на лестнице

Помнится, был вечер, темнело. Мать сидела со мной в песочнице и строила замок. Положив припасенную заранее фанерку на первый ярус, она ухитрилась соорудить второй ярус замковой башни. Она принесла и ведерко воды, чтобы укрепить песок, но я все равно воспринимал замок как невероятное чудо: сквозь двери на первом ярусе можно было заглянуть внутрь и увидеть окна на противоположной стороне. Мать работала очень сосредоточенно, целиком погрузившись в свое занятие, будто меня не было рядом. И все же я чувствовал себя неимоверно счастливым. Она была со мной, только со мной, и делала что-то для меня, для меня одного. Она закончила работу, когда совсем стемнело. Зажглись уличные фонари, газовые светильники с мягким светом, мы сидели и смотрели на песочный замок. Наверняка там была крепостная стена, какие-то постройки, но мне запомнилась только двухъярусная башня; я представлял себе Рапунцель и принца, поднимавшегося к ней. Оглянувшись, я увидел светловолосую девчушку, которая стояла рядом, ее ясные серые глазки удивленно разглядывали замок, губки чуть скривились в улыбке. Она…

– Ты это только что выдумал. – В голосе Ирены звучал мягкий упрек.

– Да. Странно, но я не знаю, не выдумал ли я и само воспоминание. Детская площадка действительно существовала, однако почему я не помню, чтобы мать когда-нибудь еще играла со мной дома или на улице, почему она решила сделать это в тот вечер? Она была довольно неловкой, слишком нетерпеливой, чтобы построить из песка двухъярусную башню. Иногда она читала мне сказки. Может, я придумал собственную сказку? Но то, что продолжает храниться в моей памяти, уже не фантазия, а реальность, которую я вижу до мелочей отчетливо: песочницу, мать в синем платье, башню среди сумерек, потом в свете уличных фонарей.

– Сколько тебе было лет, когда умерла мать?

– Четыре. Это произошло вскоре после того вечера.

– От чего она умерла?

– Врезалась на машине в дерево.

Ирена посмотрела на меня, выжидая, не скажу ли я еще что-нибудь.

– Она хорошо водила машину. Иногда сажала меня рядом, тогда ведь еще не было ни детских кресел, ни ремней безопасности; я любил, когда она ехала быстро, и нисколько не боялся.

Ирена ждала.

– Дед и бабушка говорили, что все дело в алкоголе. Дескать, мать была алкоголичкой. Но они всегда противились этому браку, не любили ее и говорили о ней только плохое. Я бы чувствовал, если бы она была алкоголичкой. Дети сразу это чувствуют.

Ирена взяла меня за руку. Она ничего не сказала, но я знал, о чем она подумала. «Как и твоя жена», – подумала она. Мне не понравилась эта мысль, но веки Ирены потяжелели. И я решил не возражать – пусть; заснув, она сама забудет эту мысль. Она заснула, а я, все еще злясь на нее, продолжал держать ее за руку.

18

Потом я тоже почувствовал запах дыма с острым, сладковатым привкусом эвкалипта. Запах был слабым, но назойливым и дурманящим. Встав, я огляделся по сторонам, но не увидел ни дыма, ни огня. Горы, бухта, деревья, кустарник, мол, море – все выглядело вполне обычно.

Внезапно рядом со мной появился Кари и дал знак, чтобы я пошел за ним. Я написал записку Ирене, что пришел Кари и хочет мне что-то показать. Я хотел взять джип, но Кари отмахнулся. Он пошел в гору легким и быстрым шагом, я еле поспевал следом. Я знал только одну дорогу через горы, по которой на джипе мы добирались до холмистой равнины и дальше вдоль берега к обоим дворам. Кари повел меня в гору по тропинке. Мы поднимались все выше, бухта лежала перед нами, маленькая и синяя, будто с иллюстрации к «Робинзону Крузо» или «Острову сокровищ». Через полчаса мы забрались на вершину.

Взгляд отсюда уходил далеко, до горной гряды за долиной. Прежде чем разглядеть огонь, я увидел дым, черными клубами поднимавшийся в ясное небо. Над задымленными ущельями возникали красно-желтые сполохи. Они появлялись и там, где дым переваливал через гору, невидимый склон которой уже был охвачен пожаром; красно-желтые сполохи предсказывали, что пожар вскоре достигнет горной вершины, над которой возгорится огненная корона. Затем огонь прогрызал себе по склону путь вниз, а когда оказывался внизу, то вершина горы уже стояла выгоревшей дотла, там оставались лишь черные угли и зола.

По видимым нам участкам автострады сновали пожарные машины с мигалками. Над ними кружил вертолет.

– Огонь доберется сюда?

– Долина далеко. Но там сушь, а если огонь перепрыгнет через автостраду… – Кари пожал плечами.

– Что тогда?

– Не знаю. Все зависит от ветра. Пока гарью пахнет не сильно, дыма немного, ветер слабый. Но если он усилится…

– Ты уже видел здесь такой пожар?

– Здесь нет. Но дальше, на севере, видел. Огонь поднимает ветер, а ветер гонит огонь.

– Боже мой! – Я увидел, как загорелись дома у подножья горы. В городке, куда мы с Мереденой ездили за покупками.

Кари остался на вершине, я вернулся к Ирене. Она не спала.

– Я все знаю. В горах пожар. Как там Мередена, ее семья, старики?

– Они могут переселиться к нам. По автостраде продолжается движение, их подберут.

– А их домашняя живность?