Женщина начинается с тела

Огромное число «авторских методов», техник выполнения асан, инструкторов все больше удаляет человека от первоисточников. Ведь только ленивый не создает метод имени себя в предприимчивом западном мире, вместо того чтобы следовать традиции первоначального Учителя.

В Индии человек считается опытным в той же йоге или астрологии, если он занимается ими 20 и более лет. На Западе через 5 лет ты уже как будто все знаешь и можешь смело учить других…

Конечно, я утрирую, но делаю это намерено, ибо не понаслышке знакома с этим миром. В действительности из ста преподавателей, инструкторов йоги и других практик едва ли найдется пять сильных, которых можно назвать мастерами. Остальные часто знают «предмет» весьма поверхностно, например головой, телом, но не сердцем.

Да и образ современного «йога» в глазах обывателя тоже весьма странный: этакий худосочный, сидящий в позе лотоса, немного чокнутый сыроед, который витает где-то в облаках. И отношение к йоге в обществе соответствующее: либо заниматься ею как фитнесом, особо не углубляясь в нюансы, либо «уходить с головой» – а это уже как будто выход из нормальной социальной жизни, своего рода дауншифтинг.

Зачастую йога становится просто хорошим способом поддержать свое тело и здоровье либо, наоборот, поводом уйти от социальной жизни в придуманную реальность. Наверное, это неплохо, просто важно понимать, что к изначальной йоге это имеет косвенное отношение.

На занятии по хот-йоге в Таиланде я встречаю американку, хозяйку йога-студии в Чикаго. Она увлеченно рассказывает, что вот уже 10 лет практикует и преподает, что достигла больших высот в гибкости тела, что ее студия процветает. Задаю вопрос о питании и с удивлением узнаю, что йогиня – мясоед и, в принципе, кроме физической нагрузки йога ей мало знакома… А на фоне нашей беседы раздаются энергичные крики ведущего: «Come on! Do it! Challenge yourself! Hold the leg! Hold it!»[4].

Это другая крайность: если до этого мы говорили о людях, стремящихся к духовному росту и отрицающих тело, то здесь речь идет, напротив, о «прокачке» физической стороны, без особого углубления в такие вещи, как медитация, развитие осознанности, собственный личностный и духовный рост. То есть, по сути, остается форма, но почти полностью теряется содержание практики.

Настоящий индийский йог может не сидеть на шпагате, не иметь растяжки гимнаста и даже сильно проигрывать в технике исполнения сложных асан своему коллеге из России. Но его практика – в другом: его сердце наполнено любовью, его сознание чисто, его семья – источник радости, его дети по-настоящему любимы, его внутреннее состояние не зависит от внешних факторов, что бы ни происходило снаружи. Это и есть йога.

Западный подход ищет простоты и быстрого результата, а также практического применения. Что с того, что йога сделает меня спокойнее и уравновешеннее? Как это изменит мою жизнь? Увеличит ли достаток? Что КОНКРЕТНО я получу, если буду заниматься ею?

В чем же суть «восточного подхода», который отличается от наших привычных интерпретаций?

На мой взгляд, восточные практики имеют одну очень важную объединяющую их особенность: они ведут от сложного – к простому, хотя на первый взгляд это не очевидно.

Человек западного типа ищет новизны во внешних стимулах, он направлен вовне, его цель – достигать, добиваться, получать результат (в йоге – сесть на шпагат, в даосских практиках – «накачать» себе определенные значения мышц или начать продуцировать электричество, в сыроедении – похудеть на 10 кг…).

Так, с течением лет в человеке меняется важная характеристика – чувствительность, способность к чистому восприятию феноменов окружающей действительности, событий, людей. В то время как ребенок способен каждый день искренне радоваться простым вещам, взрослый человек «западного» типа чувствует пресыщенность и скуку, ему нужно что-то новое, чтобы испытывать сильные эмоции, внешние «допинги» для получения удовольствия от жизни. Он меняет увлечения и работу, партнеров и друзей, хобби и место жительства. Человек восточного типа, напротив, сосредоточен на процессе, не привязан к цели, постоянен в своих стремлениях, ориентирован на глубину и созерцательность.