Женщина нашего времени

Он подошел через комнату к ее столу. Харриет, выпрямившись, встала. Она снова увидела синие глаза и светлый загар, который не мог полностью скрыть тоненькие прожилки, распространяющиеся по скулам. Он принес с собой запах одеколона, дорогой одежды и темного, прокуренного бара. Каспар протянул руку, и Харриет пожала ее. В первый раз его голос заставил ее подумать о меде и дыме. Сейчас, когда он был трезвым, она почувствовала, что его голос был значительно более сложным, модуляции его были сдержанными и связанными друг с другом, как годичные кольца у дерева. Он обладал даром делать обычные звуки значительными, он заставлял ее слушать его, чтобы он ни сказал.

— Я никогда не благодарил вас по-настоящему.

— Вы прислали мне изумительные цветы. Я люблю орхидеи.

Каспар отпустил ее руку, все еще глядя на нее. Харриет медленно отошла. Она была ошеломлена от материализации его знакомого лица, его более чем реального присутствия в ее кабинете. Но она была рада, что он здесь. Она отдавала себе в этом отчет.

— Теперь я еще более вам благодарен.

— Мне было очень приятно, что Линда пришла ко мне. Она осталась у меня на ночь, а утром я отвезла ее назад. Вот и все. Мы разговаривали пару раз по телефону. Я сказала ей, что она может иногда приезжать ко мне на уик-энд, если вы ей разрешите.

Каспар приложил край большого пальца к углу рта и задумчиво потер им, не спуская глаз с Харриет.

— Пойдемте позавтракаем.

У Харриет было такое чувство, что целые куски из диалога, который должен был бы возникнуть между ними, вырезали, даже целые сцены были изъяты. Это чувство не казалось неприятным, но она запротестовала:

— Сейчас десять минут двенадцатого.

— Утро приближается к времени ланча. И я думаю, что нам надо поговорить о моей дочери.

Я бы тоже хотела, — согласилась Харриет.

Потом она показала на свой заваленный письменный стол и на открытый дневник.

— Но сейчас я просто не могу. Не сегодня.

— Боже мой, почему? Поговорите со свои боссом.

Харриет распрямилась:

— Босс — это я.

— Вот именно. Так все дело заключается в том, что вы будете сидеть и ждать, пока вам не позвонят какие-нибудь дураки? Пойдемте завтракать.

Каспар Дженсен приглашал ее. «Нельзя ответить «нет» дважды», — подумала Харриет.

— Хорошо, — кратко сказала она, — пусть будет ланч.

Каспар повел ее с собой. Харриет помнила испуганное выражение лица Карен. Сара с полными руками компьютерных распечаток внезапно остановилась, еще два или три лица внимательно наблюдали — ее штат был свидетелем их ухода.

— Я ухожу с мистером Дженсеном, — как пророк произнесла Харриет, — если кто-нибудь захочет прийти, я приглашаю на вторую половину дня.

Она знала, что из-за двери будет прекрасно слышен взрывной смех Каспара. Она вышла за ним на улицу и увидела, что стоит замечательная погода. У края тротуара был припаркован автомобиль Каспара, черный ягуар. Харриет знала, что много голов повернулись, когда Каспар открывал для нее пассажирскую дверь. Он насвистывал, пока устраивался рядом с ней. Они двинулись вперед, оставляя за спиной «Пикокс».

Каспар повернулся, чтобы взглянуть на нее.

— Вот видите, это легко.

— Вы правы, — ответила Харриет.

Она вытянула ноги и откинулась назад, глядя на прохожих так, как будто они принадлежали к другому миру. Она совершила почти что бегство. Она ощущала веселье и безответственность.

— Что вы думаете о об «Уотерсайде»? — спросил Каспар.

Харриет знала, что «Уотерсайд» находится за городом, рядом с Темзой.

— Подходит.

Они направились на запад.

— Почему вы не сказали мне, кто вы? — спросил ее Каспар.

Он вынул сигарету и зажег ее одной рукой, затем затянулся ею и через дым скосил на нее глаза. Затем он вынул изо рта сигарету и предложил ей. Харриет курила очень редко, однако взяла ее и крутила между пальцами, глядя туда, где был его рот.

Потом она спросила:

— Разве это имело какое-нибудь значение? И разве это имеет какое-нибудь значение сейчас?

— Я думаю, да.

Он был вполне искренен. Она заметила, что он взглянул на ее бедра, выступившие из-под края приподнявшейся юбки, когда она откинулась назад на своем сидении. Она не старалась снова натянуть ее.

— Мне это нравится. Я люблю успех, — сказал ей Каспар и переключил свое внимание на дорогу.

Она смотрела, как сверкающее солнце отражается в проезжающих автомобилях, радовалась движению и тому, что они вместе ограждены затемненными окнами ягуара. Каспар тоже был доволен собой. Он начал напевать, а затем запел в полный голос:

«Певец не веселится,
Осужденный отсюда в вечность».

Это была старая любимая песня Кена. Харриет помнила ее с детства, когда она наблюдала, как он брился, снимая валки белой пены со своих щек, и пел. Сейчас она присоединилась, чего никогда не делала раньше, и ее голос тонко и сухо звучал в унисон с голосом Каспара:

«О Боже, будь милосерден к таким, как мы,
Баа, баа, баа…»

Каспар был в восторге. Он барабанил пальцами по рулевому колесу.

— Бис!

Они пропели большую часть пути к реке в Брей.