Женщина нашего времени

— Как ты можешь так говорить? Вы были прекрасной парой, были всегда, с самой свадьбы.

«Свадьба, — подумала Харриет, — да я бы никогда в жизни не позволила себе переступить через все это». Какая это была торжественная свадьба, оплаченная, в основном, щедрым Кеном. Харриет была в длинном платье, с туго затянутой талией, длинным шлейфом и фатой. Ее сводная сестра, которой тогда было пятнадцать лет, старалась спрятать свою щенячью полноту в складках пшенично-золотого атласа, а две другие маленькие подружки невесты были в кремовом шелке.

Взятый напрокат серый роллс-ройс с белыми лентами и роскошный прием последовали за экуменической службой. Родители Лео отступили перед неизбежностью. Харриет сумела донести до них свои доводы. Подружка Лео была вполне респектабельной девушкой, к тому же неглупой. Она имела свой маленький бизнес, в котором вполне преуспевала. Семья Лео прибыла на свадьбу в полном составе и прислала невероятно щедрые подарки.

Сейчас Харриет представила себе Эйврил Гоулд, качающую своей хорошо ухоженной серебряной головой и тихо повторяющую: «Эти смешанные браки зачастую приносят горе», — а затем с обожанием добавляющую: «Лео всегда был непослушным и своевольным мальчиком».

Она окинула взглядом украшенную изразцами и сосной кухню матери.

— Мы совсем не пара. И, видимо, никогда ею не были. Это очень сложное понятие, особенно для таких эгоистичных людей, как мы с Лео.

— Вы не эгоистичны, — возразила Кэт, — а Лео — хороший муж. Он заботился о тебе.

Выдержка покинула Харриет:

— Он ужасный, отвратительный муж, — резко оборвала она мать. — Ты знаешь, за каким занятием я его застала? Ты можешь себе представить? Нет, даже не пытайся угадать. Я застала его в студии, занимающимся любовью с моделью.

— Ты уверена?

Такой же вопрос задала и Джейн. Когда это дошло до нее, ее разобрал смех, удушающий смех, наполнивший ее глаза слезами.

— Уверена? Чем еще они могли там заниматься?

— Как ты можешь смеяться над этим?

Казалось, Кэт больше потрясло легкомыслие дочери, чем случившиеся неприятности. Харриет пришло в голову, что даже ее мать вряд ли сможет понять, что она открыла для себя за эти годы. Гнев усилил ее решимость.

— Я не намерена возвращаться в эту квартиру. Ее можно продать, на каждого из нас приходится по пятьдесят процентов. Я использую свою долю для покупки меньшей квартиры.

— Ты очень хладнокровно рассуждаешь об этом.

— Я? Мне просто нужно знать, чего я сама хочу, и это все.

Кэт начала успокаиваться. Она вытерла пролитый кофе и, удерживая кружку над раковиной, обтерла донышко.

— Ты всегда это знала. Всегда, с раннего детства.

Кэт помнила, какой была Харриет много лет назад, когда они были только вдвоем. Прямой и обладающей непоколебимой уверенностью.

Она покачала головой и вздохнула. Кэт хотела видеть свою дочь счастливой и была убеждена, что она этого заслуживает. Однако, несмотря на все свои возможности, Харриет была скорее недовольной, чем удовлетворенной.

— Я считаю, что ты должна дать ему еще один шанс. Может быть, он больше никогда так не поступит.

— Нет, — сказала Харриет, не давая возможности возразить, — он сделает это снова, потому что делал это и раньше. — Она снова рассмеялась: — Ты знаешь, наверное, это могло бы быть совсем по-другому, если бы он не пытался прикрыть свою наготу рубашкой. — Абсурдность этой ситуации заставила ее рассмеяться еще сильнее. — Как будто бы он делал там что-нибудь таинственное, чего я не должна была видеть.

Потом она перехватила взгляд матери, и ее смех потух. Она подошла к Кэт и обняла ее:

— Прости меня, если я тебя разочаровала. Прости и меня, и Лео.

— Это все? — спросила Кэт.

Харриет задумалась, все казалось слишком незначительным после столь важного.

— Да, — ответила она спокойно, — кажется, все.

Она сняла руки с плеч матери, вновь подошла к дверям в сад и снова посмотрела на большое дерево. На его листьях начали появляться осенние цвета. «Айлант сбрасывает листья каждую зиму», — ободряюще сказала Харриет самой себе. Но было бы сентиментальной ошибкой рассматривать это, как символ.

— Могу я остаться здесь на день-другой? Пока не сниму себе квартиру. Если вам это покажется неудобным, я могу пожить и у Джейн.

Ее детская комната выходила на лестничную площадку напротив комнаты Лизы. Теперь ее поддерживали в полном порядке на случай гостей.

— Какое же в этом будет неудобство? Конечно, ты можешь остаться. Что мы скажем Кену и Лизе?

— Конечно, правду.

Как и ожидала Харриет, предположение Кэт о том, что ее новости произведут на семью сильное и обескураживающее впечатление, оказались сильно преувеличенными.

— Он большой дурак, — произнес Кен. — Дорогая, скажи, что мне сделать, чтобы помочь тебе? Я могу поехать туда и исколошматить его за тебя, если ты хочешь.

— Спасибо, не нужно, — пробормотала Харриет.

Лиза вернулась как раз вовремя, для того чтобы изменить время свидания со своей последней любовью. Харриет села на край кровати и наблюдала, как ее сводная сестра проплывала между гардеробом и туалетным столиком.