Женщина не из высшего общества

Боже, помоги ему! Он изучил дамочек этого типа. Еще в детстве. Его отец был к ним неравнодушен.

Но внешне она не похожа на них… она другая. Благородное достоинство…

Элоиз опять попыталась улыбнуться. Но улыбка тут же погасла.

— Я печатаюсь в «Имидже».

— Я так и полагал. — Он освободил руку. — Моя подруга Софи говорит, что вы специализируетесь на советах, как правильно одеваться.

— Н-нет, не совсем так. Я пишу о моде, но у каждого может быть свое мнение.

Дипломатичный ответ. Она умна. Надо отдать ей должное. И красива. Холодная красота сирены.

А что под ней… что там? Страсть? Пламя?

Жадность? Ясно, что здесь замешаны деньги. И карьера. Готова пойти по трупам, чтобы добиться цели.

Она выбрала уязвимого, больного, пожилого человека, объявив себя его дочерью. А какие доказательства?

Никаких.

Она ни с чем не считается.

Джем старался сохранять спокойствие.

— Софи говорила, что вы работаете на телевидении?

— Меня попросили вести утреннюю программу.

Она постоянно теребит сумочку. Явно нервничает. И на то есть причина.

Лоренс сделал для Джема очень много. Он помог пасынку найти верный путь, поддержал его в трудный момент, вернул веру в добро и людей. Джем ничего не забыл и готов защитить отчима в трудную минуту.

Лоренс не из тех мужчин, которые манкируют своими обязанностями. Он будет исполнять свой долг, чего бы это ни стоило. Ему от рождения дано чувство справедливости, присуще понимание правильных и неправильных поступков. Он не мог отказаться от дочери так же, как не смог отказаться от Колдволтхэма.

— Вам нравится на телевидении?

— Не совсем. Интересно, но работать там постоянно я не хочу. Программа должна помочь журналу.

— «Имиджу»?

— Да. Кроме того, передача повышает мой рейтинг.

— Это важно?

— Очень. Если люди знают твое имя, это открывает все двери.

— Действительно?

— Для бизнеса — да.

А Лоренс должен стать трамплином в ее стремительном взлете к вершине. Но почему именно он человек, чья жизнь была безупречной человек, с которого другие берут пример? Зачем быть такой жестокой? К нему, к его жене, к его семье?

Ответ может оказаться очень простым. Она, верно, написала роман, который хочет опубликовать. Ей лишь нужен небольшой скандал, который привлечет внимание крупных издательств.

Она была ему отвратительна.

— Я хочу писать о другом. Мне нравится мода, но… — Элоиз замолчала и поглядела в окно.

— Вы хотите большего? — закончил за нее Джем. Конечно, она хочет большего. Высокомерная блондинка, носящая эксклюзивную одежду.

— А разве это плохо? — резко спросила Элоиз, переводя на него взгляд.

— Все зависит от того, как вы собираетесь этого достичь.

— Ну, разумеется. — Элоиз нахмурилась. Пальцы Джема нервно постукивали по бокалу.

Его лицо было непроницаемым, но она чувствовала, что не нравится ему. Возможно, он не любит журналистов — их многие не любят. Но, возможно…

Ей не следовало сюда приходить. Если бы она знала, что Джем Норланд или кто-то еще из семьи виконта Пулборо есть в списке гостей, то не пришла бы. Лучше встретиться с ними, будучи во всеоружии.

А сейчас она не готова. Джем Норланд пристально глядел на нее. Знает он или нет? Сказал ли ему отчим? Эти вопросы стучали у нее в голове.

— Я слышал от матери, что вы знакомы с моим отчимом.

Элоиз замерла. Руки мгновенно вспотели. Знает!

У нее появилось ощущение, словно она прыгает в море со скалы и ветер свистит в ушах.

— Виконт Пулборо, — подсказал Джем, прерывая молчание, — второй муж моей матери.

— Мы… мы никогда не встречались.

Он окинул ее критическим и уничтожающим взглядом, полным презрения.

Элоиз почувствовала себя маленькой и ничтожной. Зря. Это ему нужно стыдиться, а не ей. Это его отчим бросил девушку, почти подростка, носящую его ребенка.

— Разве? Видимо, я неправильно понял маму.

— Моя мама знала его. Много лет назад. Я писала виконту Пулборо, чтобы сообщить ему о ее смерти. Он мне не ответил.

Три недели прошло, а ответа все не было. Она не надеялась, что отец примет ее с распростертыми объятьями… но не ожидала и такого. Совсем никакого ответа. С каждым днем Элоиз чувствовала себя все более обиженной и возмущенной.

Разве можно так поступать? Дать жизнь человеку и даже не вспомнить о нем?

С тех пор как она подросла и стала задавать вопросы об отце, мама всегда говорила, что он хороший человек, что он хочет быть с ними, но не может. И Элоиз верила. Детская чепуха!..

— Он был нездоров.

— Нездоров? — Элоиз недоверчиво взглянула на Джема. Она могла поклясться, что голос его дрогнул.

— Разве вы не знали? Он лежал в больнице.

— Нет. Нет… я не знала.

Элоиз почувствовала, что Джем осуждает ее. За что?

— Ему делали операцию на сердце.

— О-о. — Элоиз растерялась. Если исходить из того, что она не знакома с виконтом Пулборо и никогда его не видела, было странно испытывать такое ошеломление при известии об операции.

— В семьдесят три это случается часто.

Она испугалась. Виконт не должен умереть. Если он умрет, она так никогда и не поговорит с ним. Никогда не узнает, почему он ее бросил.

— Как он себя чувствует? — спросила она, непроизвольно подавшись вперед.