Женщина не моих снов

И она поставила на стол стакан.

– Может, ты выпьешь со мной? – невинно поинтересовался я. – А то я почувствую себя алкоголиком…

– Нет, – рассмеялась Марика. – У меня от одного запаха спиртного голова кружится.

Она подошла к приёмнику и с завидным упорством, знакомым лишь только тому, кто когда-либо имел дело со старым радио, начала крутить ручку настройки. Радио нещадно хрипело, шипело и свистело, но Марика не отчаивалась, и через несколько минут нашла волну. Не поверите – ту самую.

Ди-джей бодрым голосом заканчивал начатую фразу: -… без пробок и аварий. Помоги нам, Господь. Ну, а сейчас для ночных слушателей звучит группа "Gorky Park". Напоминаю, что к Горькому она никакого отношения не имеет. Песенка называется "Незнакомец". Лучше бы нам всем быть осторожнее и обходить стороной странных незнакомцев. А, впрочем, иногда они становятся нашей судьбой…

– Ой, я очень люблю эту песню! – сказала Марика. – И… так символично, да?

– Да это же Джим! – воскликнул я, не придав значения её словам. – Ну и ну!

Оказывается, он до сих пор там работает!

– Откуда ты знаешь, что его зовут Джим?

Я отставил стакан в сторону, поднялся и сделал пару кругов по комнате.

– Было время, я слушал эту волну сутками. Он всегда вот так представляется: "Эммм… ребята, я никого не разбудил? Или же вы решили эту ночь без сна? За рулём? В постели с красавицей? Впрочем не важно, где вы и с кем вы, потому что если с вами старина Джим, то всё в порядке, уж будьте уверены". Он ужасно любит слово "впрочем".

А ещё он всех называет стариками и старушками. Точно?

Марика расхохоталась.

– Точно! Как здорово!

– Ты слушаешь радио в такой час?

Она опустила голову и вздохнула.

– Порой не спится. Лежу и читаю. А радио… как фон. Люблю эту волну.

– Я заметил – у нас с тобой много общего. Музыка, книги.

Марика легко повела плечами.

– Да, наверное. Знаешь, я о тебе думала. О том, что ты мне тогда сказал. Про поцелуй с незнакомым мужчиной.

– И какие ты сделала выводы?

– Что я ни капельки об этом не сожалею. Знаешь, я бы просто так тебя не поцеловала. Веришь? И… вот ещё что. А ты обо мне думал?

– Я? Ну… да. Немного, – ответил я и тут же поймал себя на мысли, что хотел сказать "не знаю", но мой язык просто-напросто меня не послушался. – Просто я был занят, и…

– Ты, наверное, хочешь покурить, – заботливо сказал мне Марика. – Я открою окно.

– Не стоит – будет холодно. Я подойду сам.

Я приоткрыл ставни и, закурив, посмотрел на небо. Там уже появились облачка – и луна, прежде напоминавшая выцветший золотой шар, превратилась в расплывчатое пятно.

Марика подошла ко мне.

– Знаешь, ты удивительный человек, я хотела тебе сказать, – проговорила она. – В тебе есть какая-то загадка. И я чувствую, что должна её разгадать.

– Не стоит, – тут же предупредил её я. – Это ещё никому не приносило ничего хорошего. А тебе – тем более.

– Почему? Что во мне не так?

– Мы уже говорили об этом. Ты слишком невинная. Я не хочу тянуть тебя туда, где тебе будет плохо.

– А разве… в твоём мире мне будет плохо? Ведь мне очень интересно! – Она положила руку на подоконник и попыталась заглянуть мне в глаза. – Что там такого, что мне нельзя видеть?

– Очень много всего. Да, наверное, почти всё.

– Ну и ладно, – ответила она после паузы. – Подумаешь! А мне всё равно.

Она сделала шаг в сторону, но не отошла, а обняла меня и прижалась к моей спине.

Я прикрыл глаза и почувствовал тёплый прилив нежности. Или, может, не нежности, а чего-то другого – но в тот момент мне было удобнее называть это именно так.

– Как ты думаешь, – спросил я вполголоса, – можно влюбиться в человека, которого ты знаешь всего пару дней?

– Думаю, что можно, – серьёзно ответила Марика. И мы снова замолчали.

И мне захотелось, чтобы это действительно оказалось влюблённостью. Причём не такой, когда ты подумываешь, что по всем правилам надо скучать и дуться, косо поглядывая на молчащий телефон. Я хотел, чтобы это оказалось той мимолётной вечностью, когда расстаёшься, как в последний раз, смеёшься и плачешь искренне.

– Не молчи, Брайан, – сказала мне Марика. – Мы подняли очень серьёзную тему.

– Правда? Ну тогда скажи мне, как это.

– Это когда ты хочешь отдать человеку весь мир – и отказываешься забирать его.

– А если мир мне не принадлежит?

Она улыбнулась.

– Когда ты влюблён, тебе принадлежит всё. Главное – уметь отдать это даром.

Я замолчал и подумал о том, что сейчас мне нужно будет принять вещи, которых я не принимал никогда. У человека есть разум, холодный и трезвый, который воспринимает реальность такой, какая она есть. У человека есть тело, которое порой требует пира… пира удовлетворения плоти, в частности, пира страсти и пошлых утех. Но влюблённость, любовь? Нет. Это слишком эфемерно. Оно умрёт очень быстро – даже не успеет высунуть нос из своей красивой сказки в желании проникнуть в этот мир.

Но самые потаённые уголки моей души, до которых ещё не добрался отрезвляющий яд, изо всех сил старались заявить о себе. Дрожали от страха, что их не заметят, и от ожидания – они так долго слепли в темноте.