Женщина перемен

Солнечный свет, даже такой тусклый и блеклый, каким был богат непогожий зимний день, больно резанул по глазам. Илья ободряюще шепнул в передатчик: «Ты справилась, ты умница», но Аня не отреагировала на похвалу. Во что она ввязалась? Еще вчера она смотрела на все это как-то иначе. Нет, не как на игру, щекочущую нервы, и не как на забаву — все-таки погибли реальные люди, значит, где-то очень близко есть и вполне реальные преступники. Но еще вчера Аня жила в своем мире, не слишком устроенном и счастливом, но, по крайней мере, понятном и безопасном. Мире, где самым сильным чувством был страх остаться одной, а самым ужасным преступлением — предательство. Размышления о странных событиях, происходивших в «Белой лилии», заставляли ее думать и переживать, они сблизили ее с Ильей и Любой, людьми, которые стали ее друзьями и спасли от тоски и одиночества. В мыслях она не раз представляла себе Полину Самохину — женщину, которую никогда не знала. Обманутую мужем, запуганную, вокруг которой опасные люди сплели сеть обмана, из которого она не смогла вырваться. Она думала о той, которая сама дала себя одурманить, в буквальном смысле слова подставила шею под руки убийцы. Как могла она не почувствовать подвоха, не распознать лжи? А Роберт? Ане представлялся неудачливый в любви, чрезмерно опекаемый мамой молодой мужчина, которому так хотелось жизни, счастья, свободы и радости. Он мечтал стать шикарным и расточительным, кататься с девушками на лыжах и на яхтах. Бедный глупый мальчик! Он оказался так уязвим, так беззащитен, так близко подпустил свою смерть, что ей осталось сделать лишь одно легкое движение… Аня думала об этих людях еще и потому, что некоторое время назад сама считала свой мир рухнувшим, а себя — провалившейся в преисподнюю. Всех кто-то когда-то предает. Но не все умирают от этого. Она не ожидала, что удар, который ей нанесли, окажется таким болезненным, что ей так трудно будет его пережить. Что она будет падать, проваливаться, катиться с бешеной скоростью в бездну отчаяния и самоуничтожения. Она не думала, что потеряет гордость и чувство собственного достоинства, что начнет задыхаться от чувств, которые всегда считала глупыми, непродуктивными и саморазрушительными — ненависти, зависти, жажды мести. Ее спасли, конечно, не тренинги. Ее спасли новые люди, появившиеся в ее жизни. И еще — близость к чужой трагедии. В сравнении с тем, что произошло с Робертом и Полиной, драматизм ее собственной истории померк, потускнел, а затем и вовсе стал забываться как нечто отошедшее на второй план. Болезненное, но не смертельное. Как тяжелая двусторонняя пневмония, которая оставляет осложнения, поддающиеся лечению.