Женщина перемен

Я положила в сумку кошелек и распечатку документов, которые нашла в столе, и стала искать телефон пункта охраны. Здание офисное, здесь наверняка есть круглосуточный пост. В приемной, на столе у секретаря, я обнаружила памятку с перечнем всех телефонов офисного центра. Дозвонившись, пожаловалась, что меня забыли в офисе, и попросила открыть дверь. Чтобы охранник ни в чем не сомневался, показала паспорт, представилась. У нас с Максимом разные фамилии, я показала охраннику штамп в паспорте. Увидев фамилию мужа, он взял под козырек и выпустил меня на свободу.

Если бы рядом находился Илья, мне хотя бы было у кого спросить совета. Но я была одна. В этом городе я осталась наедине со своим мужем, человеком, который изуродовал, сломал мне жизнь. В эту минуту я так ненавидела его, что даже страх, вполне уместный в данных обстоятельствах, отошел на второй план. Зато теперь я начала понимать, почему не согласилась завести ребенка. Это нежелание было неподотчетно моему разуму, оно шло откуда-то изнутри. Это сердце подсказывало мне, что мой убийца не может быть отцом моих детей…

В тот вечер я не нашла в себе сил вернуться домой и поехала ночевать к родителям. Жить с Максимом, словно я ничего не знаю, теперь стало совершенно невозможно. Мне нужно было предъявить ему свое открытие, нужно было видеть его глаза. Долгие годы я смотрела в них, не догадываясь, что это глаза убийцы. Даже не знаю, чего я боялась в тот момент больше: Максима, который, как оказалось, способен на страшные вещи, или саму себя — ведь неизвестно еще, на что окажусь способна я сама.

Возле подъезда Аня и Владик устроили небольшую шуточную потасовку, закончившуюся жаркими объятиями, — нужно было подпустить «хвост» поближе. Облегчить людям выполнение задания. Когда мимо них прошмыгнул мужичонка в нутриевой кепке, Владик шепнул:

— Кажется, можно идти, хотя я еще бы пообнимался…

— Сначала свою мерзкую бороденку сними, — отшутилась Аня.

Панический ужас отпустил ее, рядом с Владиком ей было спокойно. Она старалась абстрагироваться от его жалкого вида и жидкой растительности на лице и постепенно привыкла. У недоноска, которым выглядел Влад, по-прежнему были зеленые глаза и ровные белые зубы. Войдя в квартиру, они включили музыку и свет. Для верности Влад вышел на лоджию с сигаретой и бутылкой виски, открыл настежь окно, сделал вид, что дышит воздухом.

— Долго вы нас ждали? — спросила Аня Илью, когда тот появился на кухне и сел у самой дальней от окна стены.

— Мы здесь полчаса, — ответил Илья, — зашли, когда вы выбирали бутылку.

— Где Сева?

— Он прилег, надеюсь, ты не возражаешь? Нам предстоит ночное дежурство, так что час сна ему необходим.

— Может, тебе тоже стоит поспать?

— Нет, Анечка, я так, как Севка, не умею. Он может спать при свете, при музыке, он — как лошадь — и стоя заснет, если надо будет. Мне же нужен покой и все условия.

Илья был сосредоточен, но некоторые детали выдавали его волнение — например, он крутил в руках чайную ложку.

— Где мой кот, почему он меня не встречает? — вдруг встревожилась Аня.

— С Севкой прилег, — улыбнулся Илья. — Он так орал, что нам пришлось его покормить. Севка кошатник, твой Тибальд это быстро почувствовал. Лежит, мурлычет рядом с ним, как старый холодильник.