Женщина перемен

— У нас тут чужих не бывает, — улыбнулась она, — можете не волноваться. Мы все здесь раздеваемся.

Одежды в гардеробной было немного: на плечиках висело несколько женских и мужских пальто, пара фирменных спортивных курток, чей-то белый норковый полушубок. Все вещи были дорогими, это бросалось в глаза.

— Сейчас нет групповых занятий, они начнутся через час, поэтому народу у нас немного. Но лучше запомните, где вы повесили свою одежду, потому что скоро придут люди, и вы будете долго искать.

Я повиновалась.

— Групповые занятия у нас проходят на втором этаже, — продолжала Альбина Николаевна, — а индивидуальные собеседования и консультации — здесь, на первом. Следуйте за мной.

Внутри особнячка все было именно так, как я себе и представляла, стоя во дворе. Мягкие ковровые дорожки, светлые ненавязчивые обои, изящные бра на стенах. По обе стороны коридора располагались двери кабинетов. Они перемежались небольшими холлами, в которых стояли кресла и напольные растения. Я насчитала три таких холла, ибо Альбина вела меня в самый дальний конец особняка. Наконец мы остановились перед запертой дверью, моя спутница вынула из кармашка пиджака пластиковую карточку, вставила ее в электронное устройство и посторонилась, пропуская меня внутрь.

— Прошу вас, располагайтесь, — сказала она.

Кабинет у Альбины оказался светлый и уютный. У окна раскинулась огромная пальма ховея, она занимала очень много пространства, но хозяйку кабинета это, видимо, не смущало. Пальме здесь наверняка была отведена своя особенная роль. У Альбины Николаевны был письменный стол с ноутбуком, но судя по идеальной, чуть ли не девственной чистоте, царящей на нем, она пользовалась им не слишком активно. В противоположном от окна углу стоял стеклянный чайный столик необычной формы с двумя мягкими креслами, Альбина Николаевна указала мне на одно из них.

— Вы пришли несколько неожиданно, — сказала хозяйка кабинета, — поэтому я попрошу вас несколько минут подождать, пока я сделаю телефонный звонок.

— Не беспокойтесь, я не спешу, — проговорила я и села. Из кресла я могла хоть немного разглядеть свою собеседницу.

Я отметила, что Альбина одета в деловой костюм, но под ним — не строгая блузка, а довольно легкомысленная маечка. На указательном пальце правой руки я увидела замысловатый перстень: серебряного ягуара, растянувшегося на плоском голубом камне. Пока Альбина Николаевна разговаривала по телефону, я разглядывала деревянную этажерку, стоящую рядом с моим креслом, — на ней покоились толстые, аккуратно сложенные фотоальбомы, стояли сувениры и множество фотографий в рамках. Мое внимание привлекла фотография улыбающегося в объектив мужчины — симпатичного и загорелого, в белой майке и темных очках, поднятых на лоб. Он был запечатлен сидящим в уличном кафе, перед ним на столике стоял бокал красного вина. Позади мужчины высился маяк и блестело под яркими лучами солнца море. Маяк и вообще это место показалось мне смутно знакомым. Я напрягла память, но Альбина Николаевна меня опередила:

— Это Стасик, Станислав Александрович, наш выпускник, — с гордостью в голосе произнесла она, — уехал жить в Грецию в прошлом году. Из какой депрессии мы его вытащили, вы бы знали…

Да, точно, я вспомнила это место — Греция, остров Крит, набережная Ханьи.

Выглядел Стасик абсолютно счастливым.

Альбина Николаевна закончила свои переговоры и сосредоточила свое внимание на мне. Пару секунд она меня внимательно разглядывала, после чего спросила:

— Чем вас угостить? Кофе с ликером подойдет?

Я неловко улыбнулась и кивнула. Хотя сейчас много бы отдала за приличную дозу хорошего коньяка, потому как волнение во мне нарастало с каждой минутой, и я очень нуждалась в том, чтобы приглушить зазвеневшие нервы. Альбина Николаевна словно услышала мой внутренний монолог, потому что оторвалась от шкафчика, из которого собиралась, видимо, достать угощение, и сказала:

— А ликер кончился, прошу извинить. Но есть хороший коньяк.

С этими словами она достала начатую бутылку «Мартеля», вопросительно приподняла брови и, дождавшись моей одобрительной улыбки, поставила ее на столик. Пока кофемашина готовила напиток, она распечатала коробку курабье. Когда все было готово, Альбина Николаевна расположилась в кресле напротив меня и посмотрела мне прямо в глаза долгим изучающим взглядом. Я смутилась, под ее немигающим взором — именно такое словосочетание стоило бы здесь употребить, внутри у меня все сжалось, по телу побежали мурашки.

— Не волнуйтесь, здесь друзья, здесь вам не причинят вреда, — сказала она. — Как мне вас называть?

— Любовь Николаевна, Люба… Меня зовут Люба, — окончательно определилась я.

— Меня вы тоже можете называть без отчества. Просто Альбина.

Женщина отпила маленький глоток коньяка, и я, почувствовав, что теперь мне тоже можно, сделала глоток. Я очень старалась сделать маленький, но не получилось, и напиток мгновенно начал свое магическое действие. Сосуды расширились, внутренний комок разжался.

— Расскажите мне о себе, — предложила Альбина. — Что привело вас к нам?