Женщина, преступница или проститутка; История проституции

В замке Фонтенбло, по словам его, все комнаты, залы и галереи были переполнены такой массой картин эротического содержания на сумму более ста тысяч экю, что регентша Анна Австрийская приказала (в 1643 г.) сжечь их.

Испорченность и извращенность нравов дошла до того, что многие мужчины вступали в связь с мужчинами, а женщины – с женщинами. Одна известная принцесса, например, будучи гермафродитом, жила с одной из приближенных. В Париже и даже при дворе было много женщин, занимавшихся лесбийской любовью, чем были даже довольны их мужья, не имевшие в таком случае никакого повода ревновать их.

«Некоторые женщины, – читаем мы в „Любовь королей Франции“ (с. 115, 12 изд., 1739 г.), – никогда не отдавались мужчинам. Они имели у себя подруг, с которыми и делили свою любовь, и не только сами не выходили замуж, но и не позволяли этого своим подругам».

Маргарита Валуа была в кровосмесительной связи со своим братом Карлом IX и с другими своими младшими братьями, из которых один, Франциск, герцог Алансонский, поддерживал с нею эту связь в течение всей своей жизни. Это не вызывало в тогдашнем обществе никакого скандала, а послужило разве материалом для нескольких эпиграмм и шутливых песен («Песни»). Карл IX слишком хорошо знал свою сестрицу Марго, чтобы судить о ней иначе, чем было сказано в «Сатирические разводы»: «Для этой женщины нет ничего священного, когда дело идет об удовлетворении ее похоти: она не обращает внимания ни на возраст, ни на положение в свете, ни на происхождение того, кто возбудил ее сладострастное желание; начиная с двенадцатилетнего возраста она еще не отказала в своих ласках ни одному мужчине».

Екатерина Медичи не отличалась большой строгостью нравов. Об этом достаточно можно судить по тому банкету, который она задала королю в 1577 году в саду замка Шенонсо, где самые красивые и благородные придворные дамы, полураздетые, с распущенными, как у новобрачных, волосами, должны были прислуживать за столом королю и его приближенным (Journal de L’Estoile).

Поэтому нисколько не удивительно, что самые знатные дамы были в своей интимной жизни в сто раз более циничны и развратны, чем простые женщины.

Проституция политическая. Разврат и распущенность придворных и высших классов населения не замедлили распространиться в народ. Кроме того, придворные куртизанки приобрели большое влияние на политику государства.

«Некогда, – говорит Мезере в своем „Предисловие к истории Франции“, – мужчины увлекали женщин в разврат словом и примером, но с тех пор как любовные интриги начали играть такую выдающуюся роль в событиях государственной важности, женщины далеко превзошли мужчин».

Екатерина Медичи для достижения своих политических планов пользовалась массой придворных дам и молодых девушек, которые были очень искусны в любовной стратегии. Женщины эти назывались «летучим отрядом королевы».

Отряд этот состоял из 200–300 женщин, которые постоянно жили вместе, связанные друг с другом самым тесным образом.

Далее, во главе шаек Фронды находились также женщины, отличавшиеся ловкостью и красотой. Они достигали своих целей, соблазняя офицеров и даже солдат.

Герцогиня Буллон действовала в Париже, а принцесса Конд, племянница Ришелье, сделавшись супругой и матерью по приказанию своего дяди, призывала к оружию народ в Бордо.

Далее, г-жа Монбазон рекрутировала солдат среди военных и чиновников, жены парламентских секретарей орудовали среди судейских, лавочницы – среди торговых людей, женщины из простонародья – среди этого последнего. И все они шли к намеченной цели одним и тем же путем разврата: богатые развратничали в своих роскошных салонах, мещанки – в своих скромных домиках, а женщины из простонародья – на перекрестках и в трактирах.

Проституция эстетическая. В XV столетии в Италии была распространена эстетическая проституция, которая, по свидетельству Графа, представляла собою возрождение проституции Древней Греции. Проститутки этого класса, в отличие от обыкновенных, назывались «Meretrices honestae». Они отличались в общем высоким образованием и вращались в высших сферах общества: среди артистов, сановников, принцев и т п.

У Графа мы находим следующее описание некоторых из них: знаменитая Imperia изучила искусство сочинять стихи у Николо Кампоно, прозванного «Lo Strascino», и владела латинским языком. Лукреция, прозванная «Madrema non voule», могла служить образцом корректного и изящного языка, и Аретин говорит о ней устами известного прожигателя жизни Людовика в одном из своих рассуждений следующее: «Ее можно было бы назвать Цицероном: она знает на память всего Петрарку и Боккаччо и массу стихов из Вергилия, Горация, Овидия и многих других авторов». Венецианку Лукрецию Скоарца, о которой говорится в известной Tariffa, можно было часто видеть на гуляньях с сочинениями Петрарки, Вергилия и Гомера в руках: «Recando spesso il Petrachetto in mano, Di Virgilio le carte ed or d’Omero».

Она считалась в свое время большим знатоком чистого итальянского языка.