Женщина – птица парная

Я догнал ее у длинной тени от холма, схватил за плечи, хотел развернуть к себе. Она забилась в моих руках, вырывалась, словно пойманная птица. Мы упали на землю, я с трудом подмял ее под себя, держал, пока она не устала вырываться и не затихла. Ее глаза были закрыты, лицо пошло красными пятнами.

— Аня, Аня! Послушай меня, — твердил я все время.

Она застонала и разрыдалась.

— Все не так! Не так!

— За что?! — услышал я.

— Не было ничего, слышишь! Не было! — Я всматривался в ее лицо, в тени, залегшие под глазами — результат бессонной ночи, — в горькую складку у губ, бледные щеки. Ее волосы растрепались и пыльными прядями рассыпались по земле, в них застряли сухие травинки. Она вздрагивала, как от озноба, хотя даже в эти утренние часы было около тридцати градусов.

Аня медленно открыла глаза, веки припухли, в уголках еще стояли слезы, она хотела что-то сказать, но не смогла, подбородок задрожал. Как же я любил ее в тот момент! И как мне было страшно, что я вот так, запросто, мог ее потерять и все разрушить.

— Пусти, мне больно, — попросила она. Я опомнился, вскочил, хотел помочь ей подняться, но она отстранила меня жестом, села, поджала ноги, уткнулась подбородком в колени. Я осторожно присел на корточки напротив, всматриваясь в лицо.

— Аня, ничего не было, — как заклинание повторил я. — Готов поклясться чем угодно!

Она покачала головой.

— И не клянитесь, да будет ваше слово «да» — да, «нет» — нет, остальное от лукавого, — машинально процитировала она.

— Нет, — быстро сказал я.

Аня подняла голову, теперь мы смотрели друг другу в глаза. Я не отвел взгляд. Да, был виноват, бежал от ответственности, от себя и от нее, но ведь в последний момент удалось остановиться. Неужели сейчас Аня не услышит меня? Не поймет?

— Что это было? — Аня повела подбородком в сторону лагеря.

— Просто пьяная девчонка, — ответил я.

— Значит, ты этого хотел, когда бежал из дома? — Она даже не спрашивала, вопрос прозвучал риторически.

— Нет, — для убедительности я помотал головой. — Я просто… запутался. Не знаю, как объяснить, чушь какая-то! — несмело потянулся к ее руке. — Аня, прости меня.

— Что же прощать, раз ничего не было? — спросила она почти равнодушно.

— Я прошу прощения не за то, чего не было, а за то, как я вел себя в последнее время.

— У тебя кровь, — заметила она. Я проследил за ее взглядом — ступня кровоточила. Наверное, рассек, пока бежал.

— Пустяки… Аня! — Комок подступил к горлу, я понял, что сейчас заплачу. Быстро провел ладонью по лицу. Придвинулся к жене, обнял, прижал к себе, она затихла, уткнувшись мне в грудь.

Мы сидели в тени холма обнявшись, я чуть-чуть покачивался, словно баюкал Аню. Над нами тонко свистел жаворонок, солнце стремительно пожирало тень.

— Прости, прости меня, милая… мы справимся с этим… я справлюсь… обещаю…

Главное в отношениях — научиться прощать.

Глава 27 Решение проблемы

Нас нашел мой приятель. Он подошел неслышно, покашлял, чтоб обратить на себя внимание. Мы поднялись, жена посмотрела на него из-под ладони. Приятель поздоровался, она сдержанно кивнула.

— Ты извини, — сказал я. — Мы вас покидаем.

— Надеюсь, все в порядке? — озабоченно спросил приятель.

— Да, нормально. Жена немного раньше приехала, так что… — я развел руками, — не обессудь.

— А я смотрю, чья-то сумка стоит, тебя нет нигде, — пробормотал приятель, помялся немного, протянул руку: — Ну, бывай. Счастливо вам!

Я ответил на рукопожатие, и он ушел в сторону раскопа. Немного грузный, грустный, усталый. Я проводил его взглядом, взял жену за руку и повел к лагерю.

Мы быстро собрали вещи и ушли, не попрощавшись.

Так и шли до дороги, держась за руки, как школьники.

Поймали машину, попросили довезти до Керчи. По дороге словоохотливый водитель сосватал нам турбазу на побережье, куда и привез. Турбаза, как турбаза. Беленькие домики, спуск на пляж. Нам выделили двухместный домик на отшибе, у забора, где мы и провели весь отпуск.

Пожалуй, это было счастливейшее время для нас обоих. Мы много говорили, а еще больше любили друг друга. Я рассказал Ане о том, что происходило со мной последние месяцы, она слушала, кивала, соглашаясь, подсказывала, когда мне было особенно трудно. Лишний раз убедился в ее потрясающей интуиции, в той удивительной способности предчувствовать беду. Женщинам прекрасно известны наши слабости и грешки, как бы тщательно мы их ни скрывали.

Пока я упоенно рефлексировал и носился со своими мыслями и претензиями, она терпеливо ждала, давая мне возможность одуматься. А когда я решил бежать, не выдержала, сорвалась, попыталась остановить, но я был уже неуправляем.

По сути, нас спасло чудо. Почему я в последний момент одумался? Почему Аня приехала на два дня раньше намеченного срока? Все это сплелось в тугой клубок, перепуталось, обобщилось, произошло уже как бы помимо нашей воли, словно господь бог дал нам еще один шанс, или, возможно, она дала этот шанс мне, ведь Аня боролась как могла.