Женщина с большой буквы "Ж"

– Ах вы, нехристи! – Почтальонша Анфиса бежала к нам, размахивая хворостиной.

– За что?! – только и успел охнуть Интерполыч, сражённый наповал.

Подхватив ситцевую юбку, Анфиса вскарабкалась на трактор.

– Никому в город звонить не дам!

Атака тут же захлебнулась. Анфисин телефон был единственным средством связи с Большой Землёй.

Родительский день. Всех моих подружек давно разобрали, и я одна осталась сидеть на воротах при въезде на территорию. Как выяснилось потом, папа забыл, в какой лагерь сдал ребёнка, и приехал совсем не туда.

Ко мне подошёл Стас Сундуков, вожатый четвёртого отряда.

– А ты что, интернатская?

Я оценивающе посмотрела на него. Ого: девятнадцать лет, майка с иностранным словом и кеды сорок третьего размера. Стасик был очень интересным молодым человеком.

Я тоже не была девочкой-ромашкой. Я уже два раза ходила на кино «до шестнадцати», и мне разрешали гулять до десяти.

Видит Бог, я не хотела изменять Запаскину, но у меня не было выбора. По ночам все девчонки в нашей палате рассказывали про своих пацанов: Ольга ждала парня из армии, Светка переписывалась с кубинцем, а Нонка вообще была целованная. Я же, как дура, притворялась, что сплю.

– Я не интернатская, – гордо отозвалась я. – Просто у меня дел по горло. Мне некогда с родителями шастать.

Стасик стоял и задумчиво плевал на землю. «Интересуется!» – пронеслось у меня в голове, и я принялась развивать успех.

– Меня в редколлегию назначили – велели к концу смены открытки нарисовать для всех сотрудников.

Вообще-то редколлегией у нас была Нонка, но Стасик не стал бы это проверять.

Он лениво пнул створку ворот, и я со скрипом уехала в сторону. «Он меня катает!»

Некоторое время мы молчали.

– Тебе лет-то сколько? – спросил наконец Стас.

Я улыбнулась, как учила Нонна.

– Пятнадцать.

– Сегодня вечером танцы в клубе будут. Небось, придёшь?

– Ага! А ты?

– Ну и я пойду.

– Нонка! – Я чуть не плакала от счастья. – Меня Стасик на танцы пригласил!

– Как?!

Получив необходимые советы, я помчалась договариваться насчёт гардероба.

Нонкина ярко-розовая кофта, Светкина юбка в полоску, Валькины туфли почти на каблуках… Стрелки на глазах наводили всей палатой – цветными карандашами из запасов редколлегии.

На танцплощадке гремела музыка. Малышня носилась вокруг, нарушая нам всю «атмосферу».

С бьющимся сердцем я протолкнулась внутрь круга и сделала несколько изящных взмахов руками. Стасика нигде не было видно.

– Он на сцене! – прокричала мне на ухо Нонка.

Я обернулась: моё счастье сидело на ступеньках и курило. Носы его тапочек были протёрты, из них торчали салатовые носки.

Я набрала в лёгкие воздуха и пошла навстречу судьбе.

– Привет!

Стасик оглядел меня.

– Ты чего руками-то махала? Комары зажрали?

Я не сразу сообразила, что это он о моих эротических па.

– Ага, – обречённо соврала я. Танцевать я никогда не умела. Это мой крест ещё с детского сада – меня даже в снежинки под Новый год не брали.

– На, затянись! – Стасик великодушно передал мне окурок. – Сигареты – первое средство от комаров.

Мы сидели на виду у всего лагеря и курили один бычок на двоих. И никто нам ничего не сказал.

На следующий день на асфальте перед столовкой кто-то написал: «Сундуков + Теньшова = любовь».

Я гордилась этим до конца смены, а на прощальном костре преподнесла Стасику открытку – срисованных с книжки Муху-Цокотуху и Комарика с надписью: «Никто не забыт. Ничто не забыто. Лагерь им. Зои Космодемьянской».

24. Про моих виртуальных друзей

Раньше я была книжным червём, а теперь стала интернетовским: целыми днями брожу по соцсетям. Это как семечки: раз начнёшь – потом не оторвёшься.

Мы со Сбышеком никогда не виделись вживую, но уже несколько лет следим друг за другом в Сети. Сбышек – буржуй постперестроечного разлива. На чём делает деньги – непонятно. Живёт себе в Сибири хозяином тайги: усадьба, дворня, псарня, все дела.

Сбышек – талант: я каждый раз ухохатываюсь над его рассказами о миллионерском житье-бытье. И в то же время с ним невозможно разговаривать, когда речь заходит о политике: что бы в мире ни происходило, у него во всём виновата «закулиса». Сбышек искренне верит, что Запад хочет развалить Россию и что в этом заключается смысл существования Америки. Классика жанра: США загнивают, их ждёт неминуемый крах, все американцы толстые и тупые (хотя это не мешает им «везде хозяйничать»).

Разубеждать его бесполезно.

– Ну приезжай в гости, посмотри, пообщайся с людьми! – кипячусь я.

Но Сбышек и не думает поддаваться.

– Ага. Чтобы меня стошнило прямо в аэропорту.

Так и дружим, считая друг друга фанатиками и жертвами пропаганды.

Сегодня забрела в его дневник: Сбышек сделал ремонт в ванной и вывесил фотографии – похвастаться. Написал, что съёмку организовали журналисты из какого-то издания по интерьерам.

В пустой белокаменной ванне сидела голая модель: обе подчёркивали красоту друг друга. Та же участь постигла унитаз и душевую. Я минут десять разглядывала девицу – исключительно хороша!

А вот у меня нет ни одной голой фотографии. Раньше стеснялась фотографироваться, а сейчас стесняюсь показываться.