Женщина с глазами Мадонны

Когда-то, Владимир тогда работал на телевидении, а она была главным редактором одной редакции, он – мечта очень многих девушек – просто сознательно не отказал ей как начальнице, от которой зависели его заказы. Потом Инна захотела, чтобы они поженились, и Владимир не видел повода не сделать этого. Он был свободен, он не любил другую, и быть женатым казалось даже удобно, потому что женщины всегда страшно приставали к нему, мешали работе, отнимали время. А он всегда много работал – и визажистом, и костюмером, и фотографом звезд, и даже оператором.

Природа щедро наградила его: потрясающая внешность, отличный вкус, и талант вложила в глаза и руки. Владимиру хотелось делать других людей лучше, ярче, красивее, и это у него получалось. Женщин только по работе всегда было столько… И каждая, или ему просто казалось, что каждая, хотела им завладеть. И не было сомнений в том, что всем им наплевать, какой он человек. Дело просто во внешности. У него были женщины-коллеги, женщины-друзья. В чем-то ему с ними было легче, чем с друзьями-мужчинами. Но он скрывал от всех, пытался даже от себя скрывать презрение к женской половине человечества. Именно в сфере отношений полов. Возраст Владимира приближался к сорока, но любви он не знал. Точнее, узнал только любовь к детям. Не ждал, не думал, но она просто схватила его за горло, закабалила, и все остальное теперь было во имя ее. А сначала Владимиру было просто удобно быть мужем дамы при какой-никакой власти, отцом многодетной семьи. Но после рождения третьего ребенка Инна ушла с работы. Владимир тоже с телевидения ушел, устроился в салон красоты, платили здесь гораздо лучше. Он никогда не делился с женой ни рабочими проблемами, ни внезапно охватывающим страхом, что он не справится. Не сумеет всем детям обеспечить достойное будущее. В последнее время он сомневался и в достойном настоящем.

– И еще ты, – шепнул он на ухо вновь задремавшему Ваське. – Осетрину он любит! Ты украл вчера со стола весь кусок, который я принес. Для всех! А ты сожрал. Жадный человек тебя бы выгнал из дома.

Васькины глаза слегка приоткрылись.

– Как непорядочно говорить такие вещи, – прочитал в этих глазах Владимир. – У меня было тяжелое детство. Ты забыл, что меня уже выбрасывали на помойку?

– Не забыл. Спи. Ты не украл. Ты взял со своего стола.

Владимир уже засыпал под теплой тяжестью Васькиного тела, как вдруг вспомнил странную фразу клиентки из салона «Шоколад». Это была Валентина, которая постоянно просит сделать крутые кудряшки из очень редких волос, которые и не растут нормально. Зачем их стричь, непонятно. Но что-то она такое странное сказала, что он сначала постарался забыть, как все неприятное, что говорят клиентки, которые приносят с собой весь свой негатив с целью разделить с ним, повесить на него, а самой избавиться. Она сказала – он четко вдруг вспомнил:

– Представляете, Володя, я однажды была свидетелем убийства. Вижу, к вам уже пришла следующая клиентка, поэтому не стану рассказывать подробности. Просто я очень удивилась, когда увидела убийцу у вас. Мне показалось, он у вас работает.

Владимир не относился серьезно к тому, что говорила Валентина, к нему действительно уже пришла очередная клиентка, актриса, работа предстояла сложная. И он отмахнулся от этой фразы, хотя понимающе кивнул Валентине:

– Да, извините. В следующий раз расскажете подробнее.

Клиент всегда прав. И он сразу переключился на поставленную актрисой задачу. Ее волосы знали уже все краски, существующие в природе. Поэтому создать что-то новое, чтобы выйти в роль не в парике: там многое зависело именно от волос в рисунке этой роли, – была почти нереальная задача. Но Владимир решил ее! И только сейчас вспомнил фразу Валентины. Ночью лучше ничего не вспоминать. Все принимает такую остроту и четкость, что промучаешься без толку, а потом это окажется ерундой. Валентина, конечно, неадекватная в каком-то смысле. Она не в состоянии останавливать свое словоговорение, у нее недержание и путаница мыслей. Но она в психическом смысле совершенно нормальна. Поэтому ее фраза была очень странной. Она же не способна ничего придумать. Что-то такое… есть? Или может быть? Нет, только не начинать мысленный обзор всех работающих в салоне людей! Скоро вставать. Завтра, то есть уже сегодня, столько дел. Убаюкивай, Васька. На тебя вся надежда.

Глава 11

Вера прошла мимо зеркал решительно и уверенно, почти. Взглянула на себя всего один раз. Прическа обалденная. То есть она уже тут своя. Нормальная аккуратная фигура, только зад и грудь слишком уж бросаются в глаза. Вере нравился совсем другой типаж женщин: она невольно провела по себе двумя руками, представив, что здесь, в салоне, случится чудо, и она станет стройной и плоской. И сразу быстро себя одернула: «Отрежут, что ли, тебе лишнее? Глупая ты баба. Хорошо, что мои мысли слышу только я».

Вера вошла в салон красоты и сразу рванулась к столику ресепшена, чтобы поздороваться с Ириной, но издалека увидела, что девушка спит за своей стойкой, положив голову на руки, и даже не услышала, как Вера вошла.