Женщина с Мальты (сборник)

Первый забрался в кузов и откинул брезент, как будто что-то искал. Уж не бомбы ли там? Но чистая случайность помогла удостовериться: кузов пуст.

Осмотрев грузовик, люди сели в такси. Послышался звук мотора, машина, набирая скорость, вылетела на пирс, и сделав крутой поворот, скрылась за углом.

Рука, державшая револьвер, взмокла, и Дарелл, переложив его в другую руку, вытер ладонь о бедро.

На улице ни души.

Где же Пабло и девушка?

И тут он увидел их. От того самого места, где находилась незаметная дверца, где начинался туннель, отделились двое — мужчина и женщина. Выскочили на улицу и побежали прочь от набережной.

Из груди Дарелла вырвался вхдох облегчения, никто их не видел. Никто не поднял тревогу.

Итак, с одним он справился. А выполнить основное задание оказалось не по силам. Не то что бомб, даже никаких следов не обнаружил. Поэтому пора уносить ноги.

Он устремился к потайной лестнице, не ведая что чуточку опоздал. Преследователи наверху почему-то затаились — оттуда не исходило ни звука, а это не предвещало ничего хорошего.

К нему подкрадывались тени, словно волки к добычу. Но врасплох не застали. Ого, сколько их — три, пять? Лестница слишком узка, чтобы вместить всех сразу. Дарелл ударил рукояткой револьвера в расплывчатое пятно — физиономию первого, ткнул коленом второго, улоижл третьего. Спиной почувствовал дуновение холодного воздуха и понял, что сверху тоже катится глыба. Вот бы раздвоиться и отражать атаки с обеих сторон! Он рванулся вперед, увидел Хустино, хотел дотянкуться до него, но споткнулся о поверженного бандита. Тут же на спину свалилась напомерная тяжесть колени подогнулись. Попытался сбросить повисшего сзади человека, но не смог, покачнулся и загремел на цементный пол. Кто-то вмазал по ребрам. Две пары рук подхватили его и с размаху влепили в стену. И уже со всех сторон принялись колошматить сапогами.

Черный мрак окутал Дарелла и, точно водоворот, засосал на самое дно…

16

Сквозь густую пелену донеслись голоса.

— Quin es? [Кто это? (исп.)]

— Se llama Durell. Policia Federal. [Его зовут Дарелл. Федеральная полиция. (исп.)]

Женский голос произнес по-английски:

— Он мертв?

— Нет.

— Что с ним делать?

— Haz lo que gustes [Делай что хочешь. (исп.)], - ответил мужской голос.

Заходили взад-вперед. Мужские башмаки и туфельки на высоких каблуках.

— Estamos totalmente cubierto por la nevada [Туман, снег, слякоть. Ни зги не видать. (исп.)]. — В голосе женщины звучало отчаяние.

— Да, небольшая отсрочка.

— Любая отсрочка опасна.

Мужчина говорил с явным раздражением.

— Что я могу поделать с этим сволочным климатом? Идет снег. Его же не остановишь.

— Снег не только снежинки, идиот! Тут еще полиция и федеральные власти. Как бы снег не обернулся смертью.

— Они тоже не застрахованы. Придется выждать, вот и все.

Снова шаги. Поскрипывание пола. Дарелл ощутил запах пыли, прогнившего дерева и насыщенность воздуха влагой из-за близости воды. И холод, пробиравший до костей. Он лежал с закрытыми глазами. Что сейчас — день? Собеседники смолкли, по-видимому, наблюдали за ним — нельзя изменять ритм своего дыхания. Потом шаги стали удаляться. Еще долго он лежал не шевелясь, иногда отключаясь. А затем пришла боль и сковала все тело, над которым всласть поработали. Пошевелил во рту языком. На внутренней стороне губ, на зубах — кровь. В левом боку что-то особенно сильно дергало. В памяти всплывали недавние события. Сюда заходили мужчина и женщина, обсуждали, что с ним сделать, сетовали на погоду. Должно быть с тех пор прошло какое-то время. Скрипнула дверь, потом с глухим стуком закрылась. Минуло еще сколько-то минут в полной тишине. Кажется, остался один. Дарелл осторожно приоткрыл глаза и осмотрелся.

Да, его оставили одного.

Скозь высокое окно, которое целую вечность не мыли, проникал серый утренний свет. Однако мороз кружевом разукрасил стекла и напрочь лишил прозрачности. В воздухе попахивало снегом, и от холода в помещении изо рта шел пар.

Комнатка маленькая с голыми стенами, если не считать кое-каких недвусмысленных орудий, о которых лучше не думать. Деревянный столик с дешевой настольной лампой и прогоревшим абажуром в цветочек. Над головой из дыры в потолке спускались провода с простой электрической лампочкой. Пол из плохо оструганных сосновых досок, комки свалявшейся грязи на нем, может быть, здесь когда-то размещался мучной склад. Он обнаружил, что лежит на ржавой железной койке и нудная боль идет от вознившейся в бок сломанной пружины. Попытался шевельнуться — ноги и руки были связаны и прикручены к койке. Более чем на дюйм или два отодвинуться от злополучной пружины не удалось, но и этого хватило, чтобы почувствовать облегчение.

Теперь он сосредоточил внимание на запахах. Витавший в воздухе аромат испанских духов Карлотты не мог перебить отвратительное зловоние воды, которая где-то совсем рядом билась о сваи; не то чтобы прямо под полом, но довольно близко. И еще один приметный запах — застоявшийся, неискоренимый дух эля и пива. Так пахнет в старых барах.