Женщина с Мальты (сборник)

— Да, нам все они известны… Или почти все. И все же Андре был отличным парнем. Он вечно шутил, любил посмеяться… Но это только пока год назад не был арестован его отец. Нам пришлось это сделать… Старик никак не хотел перестраиваться! Он был слишком упрям, его все тянуло в прошлое… — Она замолчала и вскинула голову. На ее лице постепенно проявилась кривоватая усмешка. Пальцы рук переплелись. — То, что они делают с человеком, — ужасно! Он просто превращается в робота, произносящего пустые, вымученные фразы. Это сидит и во мне! Они продолжают молотить по тебе до тех пор, пока ты не начнешь выкрикивать эти их бессмысленные лозунги… Но сегодня не было никакого смысла убивать Андре! Абсолютно никакого! — Нервно качнув головой, она уставилась в пол. Длинные, темно-медные волосы закрыли ее лицо. Она изо всех сил старалась не расплакаться. Дарелл прекрасно понимал, что сейчас ни в коем случае нельзя на нее давить. Пусть все идет своим чередом. Для нее эта лодка была тем единственным местом, где она могла хотя бы на время защититься от враждебного мира, могла спокойно и открыто говорить о наболевшем.

И все же последующее несколько удивило Дарелла. Почти жалобно она прошептала:

— Так чего-то есть хочется…

— А ты что, сегодня еще ничего не ела?

— Совсем ничего, с самого завтрака!

— Ты ведь совсем промокла под дождем.

Она действительно вся дрожала.

— Да ты сам не лучше меня, — ответила ему Илона.

Дарелл поднялся с койки. Он чувствовал себя гораздо лучше. То ли подействовало виски Тома Уорди, то ли успокоилась хорошо обработанная рана. Но сейчас это не было главным. Девушка, сидящая напротив него, была уставшая, замерзшая и голодная. Казалось, что от этого она даже немного не в себе. В углу каюты размещался небольшой камбуз. Дарелл предложил ей снять одежду, пока он будет там, и хорошенько закутаться в одеяло. Затем он прошел в камбуз и разжег небольшую спиртовую плитку. Найдя на полках консервированный суп, он стал его разогревать. Когда же минут через пять он вернулся в каюту, Илона уже успела развесить на веревке вымокшую юбку, чулки и панталоны. Сейчас она сидела на койке, свернувшись калачиком, и застенчиво улыбалась.

— А ты, оказывается, можешь быть и добрым, — наконец произнесла она. — Это совсем не то, что нам о тебе говорили.

— Меня, наверное, выставляют в виде некоего великана-людоеда, не так ли?

— Как верного исполнителя в руках капиталистических воротил и поджигателей войны. Методичного убийцу!

Дарелл в ответ усмехнулся и спросил:

— И ты всему этому вздору веришь?

— Я верила всему, но только до сегодняшнего дня…

— До того, как Корвут убил Андре Стрижука?

— Да. Именно до этого момента. Он был отличным парнем. Он боролся за то, что считал справедливым. Может, он действительно был прав… Я сейчас в полной растерянности — мне трудно определить, что белое, а что черное. Так или иначе, но, потеряв всех своих товарищей, он вынужден был бежать из страны и оставить борьбу. Он заслужил себе право жить в мире и спокойствии. Ведь он не сделал здесь никому ничего плохого! Я постоянно вспоминаю то наше время в школе…

— Ты была влюблена в Андре?

— Да нет… Ничего такого не было. Мы были просто друзьями. — Боль и отчаяние отразились на ее лице. — Он все смотрел и смотрел на меня там, под мостом… когда Корвут вытянул его из грузовика. Конечно же, он вспомнил меня. Он, наверное, никак не мог поверить в то, что я позволю Корвуту его убить. Не верил до самого последнего момента… Этого его взгляда я никогда не смогу забыть, как бы ни старалась! Он сказал… сказал, что я уже тоже мертвый человек. И даже хуже… Андре проклял меня. Корвут же только рассмеялся на это, а потом взял и убил его… — Кутаясь в одеяло, она вновь взглянула ему в глаза. — Как видишь, я полностью доверяюсь тебе. Мы можем помочь друг другу, каждый по-своему. — Посмотрев на него еще, она добавила: — Ты плохо выглядишь. Это твое ранение… Да и твоя одежда тоже вся вымокла.

— Ничего… — ответил ей Дарелл.

Он зашел в камбуз и, прислушиваясь к доносящимся из каюты звукам, стал снимать с себя одежду. Увлекаемая ветром и течением лодка плыла тихо, лишь изредка доносились слабые поплескивания волн о борта да негромкие завывания ветра. В каюте стало гораздо теплее. Намотав на бедра попавшееся под руку длинное полотенце, он принялся развешивать свою вымокшую одежду. В одном из рундуков камбуза Дарелл нашел для себя еще одно одеяло.

Оберегая раненую руку, кое-как обернулся им и вернулся в каюту. Девушка сидела не шевелясь с незажженной сигаретой в руке. Ее застывший взгляд смотрел в никуда, он был наполнен непонятным ему ужасом.

— Илона! Мне кажется, будет лучше, если ты просто ответишь на мои вопросы, — предложил Дарелл. — Так мы быстрее разберемся в своих делах.

— Я так замерзла… — прошептала она в ответ.

— Доешь суп!

— Не могу я больше его есть. Не хочется…

Дарелл присел на койку рядом с ней.

— Корвут, Золтан Шке и ты сама были направлены сюда как одна единая группа?

— Да, это так.