Женщина с Планеты Любви. Теплые сказки о любви, цветах и кошках

Горбунова хотела только одного – поскорее проснуться. Потому что тот бред, который ей снился, ей совершенно не нравился! Тут она нечаянно посадила занозу и вскрикнула – было больно. Даже кровь показалась. «Неужели во сне может быть так больно?» – подумала Горбунова, посасывая травмированный палец.

– Почему остановили трудовые будни? – осведомился над самым ухом старшина. – Что вы как кобра гремучая – клюв раскрыли и спите?

– Я не кобра! И я не сплю! – обиженно ответила Горбунова. – Я, между прочим, производственную травму получила!

– Юный пионер – всем ребятам пример, – укоризненно сказал старшина, мгновенно преображаясь в заботливого пионервожатого и вытянув из кармана пинцет, йод и пластырь. – Имейте в виду: если вы начнете портить рабочий инвентарь в виде рук и ног, то это вам чревато боком. Как же вы будете сдавать нормы ГТО?

– Чего сдавать??? – вытаращила глаза Горбунова.

– Беганье, плаванье, лазанье, метание в цель и на скорость. Нормативы «Готов к труду и обороне». Но это после. А пока… Юные пионеры! Сложить оружие – тьфу! то есть инвентарь! – в пирамиды! На зааааавтрак – стрррройся! Шаааагом марш! Песню… запе…вай!

– Вместе весело шагать по просторам, по просторам, по просторам… – дрожащим тенором завел старичок с козлиной бородкой. Остальные нестройно подхватили.

Завтрак был обильный и сытный. Пионервожатый старшина бдительно следил, чтобы съедали все, подчистую.

Горбунова действительно вдруг почувствовала зверский аппетит и с удовольствием умяла все, что полагалось: – вкусную молочную кашу, огромный бутербродище с колбасой, выпила какао и съела яблоко.

После завтрака старшина объявил политзанятия. Всех усадил за парты, выдал тетрадки и велел конспектировать.

– Сон – это единственное занятие, к которому солдат относится добросовестно, – мерно расхаживая по классу, вещал старшина. – Земля вращается вокруг своей оси – это позволяет нам измерять время суток. По команде «отбой» наступает темное время суток. Успеваете записывать? Дневальный должен стоять на тумбочке и подавать сигналы точного времени. В армии встают в шесть утра, независимо от времени суток.

– А если я привык вставать в восемь? Если я не высыпаюсь? – выкрикнул лохматый мужчина.

– Поясняю. Это вы дома не высыпались. Но это исключительно потому, что вы путаете сон с бодрствованием и наоборот.

– А как должно быть? – высунулась Горбунова.

– Я не знаю, как должно быть, но вы делаете неправильно. Я вам распишу весь режим текущего времени как по нотам. Ваша хроническая бессонница разобьется об меня, как о каменную глыбу. На этом наши занятия окончены, все на обед, а потом – дружно на спортплощадку.

Обед, как ни странно, по объему был почти таким же, как завтрак. Только вместо каши – суп, вместо какао – компот, а вместо яблока – банан, и еще салат из свежих овощей. Все легкое, свежее, вкусное.

– А что на второе? – рискнул спросить кто-то.

– А второе будет после обеда, – бодро объявил вожатый. – После сытного обеда по закону Архимеда, чтобы формы удержать, полагается?.

– Поспать? – предположили сразу несколько голосов.

– А вот и не угадали! Полагается бежать! – с удовольствием объявил вожатый. – Кросс, ребятки, кросс! А потом – сдача норм ГТО. Стррройся!

– Я не буду бегать! – неожиданно для себя взбунтовалась Горбунова. – После обеда полагается сончас! Я помню!

– Сончас, равно как и завтрак, надо еще заработать, – ласково укорил ее вожатый-старшина. – А если вам не нравятся наши сборы, мы вам устроим более другие. Вы у меня смотрите, я когда нормальный, а когда и беспощадный. Алле… гоп! Для штатских напоминаю: команда «алле» выполняется бегом.

И Горбунова, тихо увянув, обреченно потрусила следом за остальными из столовой.

Как сдавали нормы ГТО, она запомнила плохо. «Да что же за сон такой дурацкий? – горько думала она. – И почему я никак не могу проснуться? О господи, когда все это кончится?!» Но сон никак не кончался, и Горбунова, чертыхаясь про себя, наравне со всеми бегала, прыгала, метала и отжималась. Вожатый-старшина, по всему, дело свое знал крепко, и откосить не удалось никому. Наконец, он сжалился и велел строиться на поверку.

– Втянуть животы! Выпятить груди! Подобрать ягодицы! – угрожающе шевеля усами, шел вдоль строя старшина. – Не отряд, а похоронная команда! Тонус вялый, мышца дряблая, взгляд снулый, как у мороженого судака. Нормы едва на троечку с минусом натянули, за редким исключением, которое выступило на двоечку с плюсом. Но я вас подтяну и закреплю, чтобы вы были похожи на строевых пионеров, а не на стадо беременных пингвинов! Вот вы! – ткнул он пальцем в Горбунову. – Как вы себя чувствуете?

– Я себя чувствую, но плохо, – простонала Горбунова, которая последний раз бегала и прыгала еще во времена учебы в институте, то есть оооочень давно. – У меня все мышцы болят! Вы изверг и садист, и вы за это ответите!

– Ничего-ничего, тяжело в ученье, легко в бою! – благодушно ухмыльнулся старшина. – Тем более что в бою с бессонницей вы до сих пор терпели поражение, но я из вас сделаю бойцов-молодцов, пионеров-ленинцев!