Женщина с ребенком

– Да помню, как не помнить… Хотя я и относилась к этому легкомысленно, мне казалось, что она еще ребенок совсем… Какая такая любовь…

– А ты не знаешь, что между ними произошло тогда, почему поссорились так, что Лёлька видеть его не захотела и даже скрыла от него все?

– Не знаю, Маш. Наверное, я плохая мать, если не знаю. Я как-то вообще боюсь к Лёльке в душу лезть, понимаешь? Стараюсь уважать ее внутреннее пространство. Захочет, сама расскажет, разве не так?

– Ты хорошая мать, Катя. Даже слишком хорошая. А еще ты хорошая бабушка, можно сказать, самоотверженная.

– То есть ты хочешь сказать… Что я сама себя отвергла, да?

– Ага. Отвергла. И в Темочке проросла. Вот я теперь за тебя и боюсь… А ты сама за себя не боишься, Кать?

– Ты о чем это, Маш? Не понимаю…

– Да о том… Вдруг у Лёльки с этим Олегом и впрямь все наладится, а? Они захотят быть вместе, и Темочку у тебя заберут, и увезут его в Новосибирск… Ты об этом подумала вообще?

Катя хотела ответить, да не смогла. Так сильно испугалась, будто сестра сообщила сейчас ей что-то ужасное. Даже какое-то возмущение проскочило по краю сознания – как можно вообще предположить такой поворот событий? Да это же невозможно, это абсурд какой-то! Взять и отнять у нее Темочку! Нет, нет, этого просто не может произойти…

А Маша тем временем настойчиво спрашивала:

– Ну, чего ты молчишь, Кать? Разве я неправильно говорю? Согласись, что ребенок в любом случае должен проживать с отцом и матерью, а не с бабушкой и дедушкой… И Олег наверняка на этом будет настаивать, да и Лёлька тоже…

– Замолчи, Маш, – наконец смогла выдавить из себя Катя дрожащим голосом, – замолчи, слышишь? Думай, что говоришь… Как это я Темочку отдам, ты что? Я же… Я не смогу без него, он мой… Я же с первых его дней… Да я будто сама его родила, ты что… Получается, будто я своего ребенка должна отдать, что ли?

– Кать, успокойся! У тебя такое лицо, будто сейчас в обморок упадешь! Успокойся, никто пока твоего Темочку у тебя не отнимает, слышишь? Давай я тебе воды попить дам…

Маша метнулась испуганно, поднесла к губам Кати стакан с водой, заставила сделать несколько глотков. Потом слегка встряхнула за плечи, спросила тихо:

– Ну? Чего ты так испугалась вдруг? Я даже не ожидала такой реакции…

Катя вздохнула судорожно, схватилась рукой за грудь, улыбнулась жалко:

– Да я и сама от себя не ожидала, Маш… А вдруг… Вдруг они и впрямь заберут у меня Тему, а?

– Ну ладно, ладно, с ума-то не сходи, ей-богу… Так говоришь, будто его незнамо куда заберут! Они ж ему не чужие, они ж ему родные мать да отец! И вообще неизвестно еще ничего… Может, они не помирятся, может, отвыкли друг от друга, вон сколько времени-то прошло! Да может и вообще этот Олег передумал сюда приезжать… А мы с тобой делим шкуру неубитого медведя, ты в обморок от страха падаешь! Давай приходи в себя, не пугайся заранее. С тобой твой Темочка, никуда не делся, в кроватке вон спит… Сейчас проснется, гулять с ним пойдете… И мне пора идти, сегодня девчонок еще в танцевальную студию вести надо…

Ласково журчащий голос Маши привел ее в чувство, даже сумела улыбнуться довольно бодренько. Проводила сестру, помыла посуду, стараясь не думать, не допускать в себя больше опасных предположений.

Потом долго стояла у детской кроватки, склонившись над спящим Темочкой. Вот он вздрогнул слегка, потянулся, просыпаясь, открыл глазки… И улыбнулся, увидев ее склоненное над ним лицо.

А у нее душа зашлась то ли радостью, то ли страхом. И чтобы не допустить слезу на глаза, улыбнулась ему в ответ безмятежно, взяла на руки, прижала к себе разнеженное сном тельце – мое, мое… Никому не отдам, мое…

Потом, когда отправились гулять в парк, даже смешно над собой стало – чего это ее вдруг понесло? Даже не думала, что в ней столько сидит этого… И не знаешь, как назвать… Этого собственничества, что ли? Или ревности материнской? Когда она в ней успела взрасти, интересно? Хотя, наверное, это так и должно быть, по сути, ведь она Темочку растила. Сама так решила, никто не неволил. И никакое это не собственничество, и даже не ревность, а просто любовь. А любовь не спрашивает, можешь ты ею поступиться или нет. То есть взять и отдать, хоть и в родные руки. Свои-то руки этого не желают, вот в чем дело! Привязались руки-то, не оторвать!

Хорошо, что Митя позвонил, отвлек ее от всех этих мыслей. Проговорил в трубку весело:

– Ты где, Катюха? Дома?

– Нет, мы с Темочкой не дома, мы гуляем еще… А что случилось, Мить?

– Да ничего не случилось, просто я соскучился! После работы приеду!

– А что, вечером не будешь работать?

– Да почему? Буду, конечно. Михалычу уже обещал… Просто решил домой на часок заскочить, жену повидать, имею право!

– Ой, тогда мы сейчас домой пойдем, надо же тебе что-то на ужин приготовить… Хочешь, я пирог с рыбой испеку? Как ты любишь?

– Хочу, конечно. Когда это я от твоих пирогов отказывался?

– Тогда будет тебе пирог, Митенька. Сейчас мы с Темочкой по пути домой в супермаркет заскочим, теста купим и рыбу…

– И лук не забудь! И побольше! Чтобы рыба вся в луке была!