Женщина с ребенком

Вышла из комнаты, оделась торопливо в прихожей, скользнула за дверь тихо, будто сбегала. Конечно, не было у нее никакого срочного дела, просто хотелось одной побыть. Остудить голову немного, мысли в порядок привести.

На улице в тот день дождь моросил, а она еще и зонтик впопыхах забыла. Так и шла под дождем, склонив голову. Шла, шла незнамо куда…

Хорошее это выражение, конечно – остудить голову. А мысли в порядок привести – еще лучше. Но с привычкой, с привязанностью-то что делать? В какой узелок связать, на какую полочку положить? И руки эти – абсолютно свободные… Что с ними делать? Непривычно рукам без Темочки-то.

А главное – и не объяснишь никому, что она в этот момент чувствует. Ни дочка родная ее не поймет, ни любимый муж, ни сестры – Наташа с Машей. Удивятся, руками разведут – с ума, что ли, сошла? Радоваться надо, что так все хорошо получилось, что Темочка твой будет в полной семье жить, как и положено! Радоваться да сестру Наташу благодарить, что так решительно все провернула! А ты идешь и носом хлюпаешь, и лицо уже мокрым стало – то ли от дождя, то ли от слез…

Потом вдруг остановилась резко, развернулась, чуть не сшибив какого-то прохожего, быстро пошла назад. И мысленно подгоняла себя – зачем, зачем она из дому ушла? А вдруг сейчас без нее все решится? Вдруг Олег возьмет Лёльку в охапку да увезет вместе с Темочкой в Новосибирск?

А что – вполне может быть… Решит, если будущая теща его неласково встретила, значит, и видеть больше в своем доме не хочет.

К дому почти бегом бежала, ворвалась в подъезд, потом через две лестничные ступеньки вознеслась на свой этаж… И только у двери отдышалась, в себя пришла. И даже улыбнулась чуть-чуть – вот ненормальная, честное слово…

Открыла дверь, тихо вошла в прихожую, прислушалась. Из гостиной доносился веселый смех, в том числе и Темочка заливался колокольчиком. И снова ревностью укололо в самое сердце – вишь как быстро внучок адаптировался…

В прихожую выглянула Лёлька, глянула на нее подозрительно:

– Мам… С тобой все в порядке?

– Да, Лёль, все хорошо. Вы как тут, обедали уже?

– Нет, не успели еще…

– Так Темочку давно кормить пора. И Олег тоже голодный, наверное.

– Да, я сейчас все сделаю…

– Не надо, Лёль. Я сама. Я вас позову, иди…

С того дня Олег от них уже не ушел, все время проводил с сыном. У Лёльки очередная практика началась, убегала с утра в институт, а Олег выходил к завтраку, здоровался вежливо с ней и с Митей. Кстати, с Митей он как-то очень быстро нашел общий язык, охотно отвечал на его вопросы:

– А ты свою летнюю практику пропускаешь, что ли? Потом будешь наверстывать? – спрашивал Митя, намазывая масло на хлеб.

– Так я только что институт закончил… Две недели назад… – вежливо пояснил Олег, улыбаясь.

– А! Молодой специалист, значит! И куда ж ты теперь?

– В ординатуру пока. Правда, еще не определился с местом. Хотелось бы туда, где хирургическое отделение есть.

– Стало быть, хирургом будешь? Хорошее дело! Уважаю! Молодец, что еще скажешь!

– Так надо с Наташей поговорить, у нее подруга медик… – вставила свое слово Катя, с надеждой глянув на Митю. – Может, у нее какие-то связи есть… А что, и правда, Олег? Устроился бы здесь в ординатуру, а жить можешь у нас… Вы с Лёлей уже обсуждали этот вопрос, надеюсь?

– Нет… Не обсуждали еще. Извините.

– Ну что ты события торопишь, Кать? – с осуждением глянул на нее Митя и покачал головой недовольно. – Сами разберутся, что да как, чего ты… Это же их дела, в конце концов…

Больше подобных разговоров она с Олегом не затевала. И впрямь, чего события торопить?

Но торопить все же хотелось. И определенности какой-то хотелось. И очень хотелось, чтобы Темочка от нее никуда не уезжал… Она и сама понимала, что надо найти в себе силы и спокойно смотреть на то, как разворачиваются жизненные обстоятельства, но не было этих сил, хоть убей. Страха было сколько угодно, а сил противостоять ему – нет. Иногда казалось, что даже физически ослабла, что уже не радует ничего… Наверное, именно так и приходит депрессия, вместе со страхом. А самое обидное – надуманным страхом, возникшим на пустом месте. Можно сказать, эгоистическим.

Однажды Митя пришел с работы, застал ее в слезах. Спросил испуганно:

– Что случилось, Катюш? С Темочкой что-то? С Лёлькой?

– Да нет… С ними все хорошо, что ты… – всхлипнула она, махнув рукой. – Они все вместе гулять ушли… Лёлька с Олегом и Темочка…

– А чего ты рыдаешь тогда? По какому поводу?

– Я не рыдаю, Мить. Я просто тихо плачу. Как представлю себе, что они могут Тему в Новосибирск увезти…

– А, вот оно в чем дело! Опять ты за старое взялась! Ну сколько можно словами по этой теме елозить, Катюх? Ну правда, надоело уже, перестань!

– А если надоело, так и не спрашивай! – сердито вскинулась в ответ Катя, смахивая слезы со щек. – Надоело ему, надо же! Тебе, может, и все равно, что с твоим внуком будет, а мне нет!

– А что с ним будет? Все хорошо с ним будет… С отцом и матерью будет жить…

– Ну да… А мы его будем видеть только по большим праздникам, да? Раз в год, например? Ты так хочешь, что ли?