Женщина с желтым лицом

Дни стали спокойные, и я погрузилась в рутину. Учеба, спортзал, диплом. Я не знала, чем заниматься после выпуска — работать совсем не хотелось, поэтому я начала рассматривать магистратуру. Это, как сказал мой однокурсник, хороший способ продлить себе безответственную юность, когда ты еще не до конца начинаешь самостоятельную жизнь и все мечтаешь о том, кем станешь, когда вырастешь. Причем неважно, когда это — вырасти — даже если тебе без малого двадцать два года.

Рутина давала мне чувство безопасности. На каждый день был составлен план и четкий режим, и мне нравилось держать свою жизнь в руках. С утра — учеба, затем — прийти домой и готовить, затем — спортзал или чтение, вечером — диплом или встречи с друзьями. Ночью — склеивание макетов под желтым светом лампы. Все это наполняло мою жизнь тем, что могло принести пользу потом, а не в моменте. Момент всегда был или трудом, или работой, или пьяным разговором с другом. И я в тайне гордилась тем, что инвестирую в свое будущее как самая дисциплинированная бизнес-вумен. Снимки моей здоровой еды, идеальной талии и изящных макетов набирали все больше охватов в соцсетях. Я занималась в зале один час, и столько же тратила на обработку фотографий. С ненавистью раскидывала ошметки бумаги, когда очередной макет не получался, а затем фотографировала его так, будто это мое лучшее творение. Картинка в соцсетях была идеальной, мой режим — самым продуктивным, а я — гордой за саму себя. Меня ждала магистратура в местном вузе и работа в комфортном офисе, а перед этим — лето с послеобеденным сном каждый день.

В то утро я, как обычно, отправилась на пары, а затем в спортзал. В автобусе по дороге домой я обрабатывала снимки для соцсетей, жмурясь от солнечного света, бившего прямо в глаза сквозь пыльное стекло. Вечер обещал быть другим: вместо написания диплома и пьяных бесед с друзьями мне предстояло собрать чемоданы и умудриться лечь спать пораньше, ведь ранним утром был назначен рейс домой. Макеты были сданы, сессия — закрыта, и в веселом предвкушении зимних каникул я летела вверх по лестнице в свою уютную одинокую квартиру. Скоро я уеду и окажусь в родных стенах, которые неслышно напоминали о детстве, где все решения за меня принимали взрослые, а затем неумолимая смена классов, экзамены, выпускной вытолкнули меня в самостоятельную жизнь, и никто не интересовался, что я собиралась делать дальше. Как хорошо, что наша старая хрущевка, как стояла полвека, так и простоит еще столько же, и я смогу вечно возвращаться домой к родителям для сладкой ностальгии.

Я поднялась домой, повернула ключ в замочной скважине, вошла в комнату, и сумка выпала у меня из рук. В конце коридора, на краю кровати сидела женщина с желтым лицом. Я закрыла рот рукой и замерла. В квартире было душно и пахло жженой резиной. Стояла тишина.

Я сделала шаг в сторону двери, и женщина медленно повернула ко мне свое желтое лицо, на котором нельзя было прочесть ни одной эмоции. Я хотела вскрикнуть, но голос застрял где-то в горле и я смотрела на темную высокую фигуру, неподвижно сидевшую напротив меня. Женщина медленно поднялась, ее голова почти касалась потолка. Тихо шурша одеждой, она неспешно направилась в мою сторону. Я закрыла рот руками, в ужасе смотря на приближающееся желтое лицо. Она подошла почти вплотную ко мне, и в ноздри ударила вонь жженой резины. Спокойные глаза изучали меня с каким-то сочувствием. Затем женщина с желтым лицом кивнула, развернулась, открыла дверь и вышла из квартиры.

В коридоре было душно, но запах исчез в ту же секунду, как она переступила порог. Я боязливо оглянулась по сторонам: женщина не оставила следов, и в квартире царил порядок. Судорожно закрывая дверь, я увидела свои загорелые морщинистые руки. Я задержалась и поднесла к близоруким глазам свои кисти, рассматривая выступающие вены. Не может быть, чтобы зрение испортилось так быстро, — подумала я и наконец подошла к зеркалу. Из него на меня глядела седая старуха.