Женщина справа

– Уоллес думал, что следует сначала посмотреть, достаточно ли ты надежен и хочешь ли погрузиться в это расследование. Был найден и предлог: экранизация романа Готорна, над которой Уоллес долго работал, последний фильм исключительной карьеры… Я знал, что ты не сможешь отказаться от его предложения и без проблем приедешь к нему. Когда Уоллес показал тебе черновые съемки «Покинутой», он почувствовал, что в тебе возникло что-то глубокое и что мы уже не можем отступить назад. После твоего отъезда он позвонил мне: настало время все тебе раскрыть.

– Но Харрис умер, и вы полностью изменили свой план!

– Я был подавлен его кончиной и больше не чувствовал себя в состоянии ни признаться, что я твой отец, ни что мы хитростью завлекли тебя. Была у меня одна мысль… безумная, уверяю тебя: правду об Элизабет ты должен открыть самостоятельно. Поиски, которые, если так можно выразиться, заставят тебя повернуть время вспять в поисках своей матери.

– И Хэтэуэй был моим проводником…

– Скорее гарантом безопасности, который благодаря своему опыту не давал тебе заблудиться, и помощником, взявшим на себя материальные проблемы.

Мы прошли в следующий зал, где были выставлены произведения японской каллиграфии, – произведения абстрактные и совершенные, которые, наверно, внушили бы мне безмятежное спокойствие, если бы я был таким же посетителем, как другие.

– Чтобы написать записку, которую ты получил, я подделал почерк Уоллеса. Затем я добавил координаты детектива на обратной стороне фотографии. Требовалось, чтобы ты думал, будто это Харрис навел тебя на след. Я же якобы не был в курсе дела. Затем я в пожарном порядке позвонил Хэтэуэю, чтобы тот принял участие в исполнении моего плана.

– Надеюсь, вы, по крайней мере, были щедры с ним!

– Больше, чем он мог надеяться.

– Почему вы были уверены, что я воспользуюсь его услугами?

– А я и не был. Но было очевидно, что ты будешь торопиться и без его помощи ничего не достигнешь. В худшем случае он должен был бесплатно обеспечить тебя уликами, чтобы подтолкнуть вперед.

– Тот мужчина, который за мной следил, проникновение ко мне в дом… Это была ваша идея?

Кроуфорд кивнул и остановился перед огромным полотном: художнику понадобилось сделать три или четыре виртуозных мазка, чтобы изобразить таинственную фигуру.

– Помнишь, я тебе позвонил на следующий день после похорон Уоллеса?

– Я тогда только что вернулся из библиотеки.

– Я считал тебя… нерешительным, колеблющимся, во всяком случае, после телефонного разговора у меня сложилось такое впечатление. Я опасался, как бы ты не бросил все и не вернулся в Нью-Йорк. Хэтэуэй счел за лучшее заставить тебя побыстрее шевелиться: если ты будешь считать, что за тобой следят, ты поймешь, что находишься на верном пути. Это могло оказаться мощнейшим стимулом.

– Кто был тот человек, которого я видел перед своим домом?

– Маркус, сын Хэтэуэя. Тот дал ему несколько купюр, чтобы он выполнил это небольшое поручение.

– Это он следовал за мной на машине до Шерман-Оукс, когда я ездил к Лидекеру, своему бывшему преподавателю?

– Да.

– Ну а вторжение в мой дом – тоже средство стимулировать меня?

– Ты только что поругался со своей невестой и начал всерьез сомневаться в целесообразности этого расследования. Хэтэуэй испугался, что ты откажешься от него, чтобы спасти свои отношения. Он занялся тобой…

– Вы себе отдаете отчет, что натворили? Вломиться в мой дом, все перевернуть в кабинете и написать эту угрозу на фотографии моей матери!

Кроуфорд выглядел смущенным.

– Знаю, мы зашли слишком далеко, но мы были убеждены, что после такого ты не отступишь ни перед чем, чтобы узнать правду.

Итак, все эти угрозы были лицедейством… Я рассматривал все варианты, в том числе участие полицейских из департамента полиции Лос-Анджелеса и агентов ФБР. Но я даже представить себе не мог, что весь этот спектакль устроил человек, находящийся со мной в одной команде.

– Это вы мне первым сказали о Лоре, убедив, будто забыли ее фамилию. А Хэтэуэй ловко манипулировал, чтобы именно я поехал расспрашивать ее.

– Было необходимо, чтобы ты говорил с ней один, чтобы создать доверительную обстановку и побудить Лору рассказать тебе все, что знает. Но ваша первая встреча тебя разочаровала.

– Но Хэтэуэй ничего не сделал, чтобы я вернулся к ней!

– Он не должен был проявлять настойчивости, чтобы у тебя не возникли подозрения. Мы предпочли позволить расследованию идти своим порядком, в каком бы направлении оно ни двигалось. Хэтэуэй и я были изумлены, когда Лора направила тебя на след ФБР: я совершенно не знал, что за твоей матерью следили федералы.

– И вы действительно подумали, что они замешаны в ее исчезновении?

– Эта версия нами тоже рассматривалась, какой бы невероятной она ни была. В частности, она объясняла, почему Лора боялась рассказать мне всю правду.

– Что бы произошло, если бы я не раскрыл это дело? Когда вы намеревались все мне открыть?