Женщина, у которой есть план: правила счастливой жизни

Мы с Тоской переехали в Торонто и заселились в квартиру. Она была двухкомнатной, и мы с Тоской заняли спальню, а Илон спал на диване в гостиной. Мы приехали в декабре, когда в Торонто ужасно холодно. Наша одежда годилась скорее для Майами, чем для морозной канадской погоды. Мы одолжили у мамы и моей сестры два пальто, которым было не то двадцать, не то пятьдесят лет.

Нам предстояло многое освоить. Я плохо знала город, и перемещаться по нему мне было сложно. Машина мне была не по карману, так что я всегда ездила на метро и автобусах. Все, что я знала – это что проезд на метро или автобусе можно оплатить одним луни, увесистой монетой достоинством в доллар.

Первые недели я носила с собой солидный мешочек долларовых монет, чтобы платить за проезд в автобусе, потом в метро, потом опять в автобусе, потому что на кастинги и поиски съемной квартиры мне приходилось ездить в самые разные районы.

Однажды я ехала в автобусе, и какие-то туристы попросили у водителя талон на пересадку. Им дали пересадочный талон, и они спустились в метро. «А что, так можно было?» – только и спросила я.

Вот это было полезное открытие. У меня было несколько модельных заказов, но, чтобы добраться до нужных мест, мне предстояло проделать сложный путь. Теперь же я могла ехать с пересадкой в любую сторону. Я испытала облегчение (и финансовое в том числе): можно было больше не таскать с собой те тяжелые пакеты с монетами.

* * *

В сорок два года я была готова открыть частную практику в Торонто, но не могла этого сделать без сертификата зарегистрированного диетолога, для которого нужно было сдать канадские экзамены. В то же время меня ждало пять выпускных экзаменов в университете Торонто, после которых я могла бы приступить к дипломной работе. Для сертификации мне нужно было сдать те же экзамены, которые сдавали двадцатилетние студенты-бакалавры отделения диетологии. К счастью, я в кои-то веки училась на английском языке – это было замечательно!

В день одного из экзаменов у меня были назначены съемки в телерекламе, в которых я отчаянно нуждалась из-за финансовых затруднений. Один из преподавателей с факультета нутрициологии проявил удивительное понимание и согласился принять у меня экзамен в другой день.

На встрече диетологов коллега рассказала, что не успевает читать в колледже детскую нутрициологию, и предложила мне позицию преподавателя на два вечера в неделю. Колледж устраивала моя степень магистра, полученная в ЮАР, и там не требовался сертификат зарегистрированного диетолога. Внезапно у меня появилась еще одна работа.

При этом я продолжала работать моделью. Я с первого взгляда определяла моделей – они были высокими, худыми и носили с собой огромные сумки. Мы сами укладывали волосы и делали макияж и всегда носили с собой обувь, аксессуары, парики и заколки. Я все-таки не в кутюрных шоу участвовала.

У меня был большой опыт модельной работы, но он ограничивался реалиями, с которыми я сталкивалась в ЮАР.

На репетиции своего первого показа в Торонто я была матерью невесты.

– Почему вы в босоножках? У вас должны быть сеточки и лодочки, – сказала женщина-продюсер.

Я не поняла, что она имеет в виду.

– Я не рыбачка. Какие сеточки? Что за лодочки? – спросила я.

Разумеется, сеточки – это колготки, а лодочки – это туфли на каблуке. Но откуда мне было знать? Такие вот открытия случаются, когда переезжаешь в другую страну.

Она позвонила в мое агентство и пожаловалась. Я чуть не расплакалась, потому что нуждалась в работе, но оказалась на плохом счету из-за непрофессионализма. Одна из моделей услышала, как на меня жалуются, и подсказала, что в Торонто есть магазин с туфлями по 19 долларов.

Я купила пару серебряных и пару золотых лодочек и надевала их на все показы, пока мое финансовое положение не выправилось. Спасибо той модели за добрый совет.

Мы прилетели в Торонто в разгар зимы, и авиакомпания потеряла мои чемоданы – со всей моей одеждой и дипломами. Разумеется, сумка, полная плюшевых игрушек Тоски, приехала в целости и сохранности.

Пока чемоданы искали, мне приходилось ходить в вещах Тоски и Илона, потому что я не могла позволить себе покупку новой одежды. Мне приходилось объяснять людям, почему я так странно вырядилась. «Простите, мой багаж потеряли», – говорила я.

Каждый месяц я брала напрокат машину, ездила в аэропорт и спрашивала сотрудников на стойке авиакомпании, где мои чемоданы. «Простите, но мы не знаем», – отвечали они каждый раз.

Несколько месяцев спустя я объясняла мужчине, с которым познакомилась в Торонто, почему так странно одета.

– В каком смысле они не знают, где твой багаж? Давай-ка съездим в аэропорт, – сказал он. Он отвез меня на машине, что было здорово, потому что мне не пришлось платить за прокатный автомобиль. Он не подозревал, насколько я была бедна.

Мы пришли в офис авиакомпании, и он с порога заявил:

– Я ее адвокат. Ищите ее багаж.

– Да, сэр, – ответили ему.

Он был бухгалтером. Я расхохоталась. Я не могла поверить, что они на это купились.