Женщина в белом

Она положила мне руку на плечо и молча, взволнованно поглядела на меня. Я увидел, что она полностью отдает себе отчет в серьезной опасности, которая нам грозила.

— Не думаю, что сэр Персиваль Глайд или его подручные скоро обнаружат меня в Лондоне. Но такая возможность имеется, — сказал я. — Поэтому вы не должны тревожиться, если сегодня я не вернусь. Вы успокоите Лору под любым предлогом, правда? Если у меня будет малейшее подозрение, что за мной следят, я приму меры, и ни один сыщик не дойдет за мной до этого дома. Как бы долго я ни задержался, не сомневайтесь в моем возвращении, Мэриан, и не бойтесь никого.

— Никого! — отвечала она твердо. — Вы не пожалеете, Уолтер, что ваш единственный помощник — женщина. — Она помолчала и задержала меня еще на минуту. — Будьте осторожны! — сказала она, крепко сжимая мою руку. — Будьте осторожны!

Я ушел на поиски нужных мне сведений — в темный, опасный путь, который начинался у дверей конторы поверенного.

IV

Ничего особенного на моем пути в контору мистеров Гилмора и Кирла в Ченсери-Лейн не случилось.

Когда мистеру Кирлу отнесли мою визитную карточку, мне в голову пришло одно соображение, и я пожалел, что раньше не подумал о нем. Из записей Мэриан было совершенно ясно, что граф Фоско вскрыл ее письмо из Блекуотер-Парка к мистеру Кирлу и с помощью своей жены перехватил ее второе письмо к нему же. Поэтому граф прекрасно знал адрес конторы и хорошо понимал, что, если Мэриан после побега Лоры из лечебницы будет нуждаться в совете и помощи, она обратится, конечно, к мистеру Кирлу. По распоряжению графа и сэра Персиваля, первым долгом будет установлено наблюдение за конторой на Ченсери-Лейн. Если наблюдать будут те, кто следил за мной до отъезда из Англии, они сразу же узнают меня. Я допускал, что меня могут случайно выследить на улице, но мысль о риске, связанном с конторой, не приходила мне в голову. Исправлять эту ошибку было уже поздно — поздно было думать о том, что я мог условиться о встрече с поверенным в каком-нибудь другом месте. Мне оставалось только, покидая Ченсери-Лейн, принять необходимые предосторожности и ни в коем случае не возвращаться домой прямым путем.

Мне пришлось прождать несколько минут в передней. Затем меня провели в кабинет к мистеру Кирлу. Это был бледный, худой, сдержанный человек с внимательными глазами, тихим голосом и спокойными манерами. Я сразу понял, что симпатии его завоевать нелегко, что вывести его из профессионального равновесия трудно и подкупить невозможно. Лучшего юриста для моих целей нельзя было и придумать. Если бы он пришел к решению, для нас благоприятному, мы могли бы с уверенностью считать, что выиграем наш процесс.

— Прежде чем я заговорю о делах, по которым я пришел к вам, — сказал я, — должен предупредить вас, мистер Кирл, что займу у вас довольно много времени.

— Мое время в распоряжении мисс Голкомб, — отвечал он. — Во всем, что касается ее дел, я заменяю в качестве поверенного своего компаньона, мистера Гилмора. Он сам просил меня об этом, когда вынужден был временно оставить практику.

— Разрешите спросить: мистер Гилмор в Англии?

— Нет, он живет у родственников в Германии. Его здоровье поправилось, но когда он вернется, неизвестно.

Пока мы обменивались этими фразами, он рылся в бумагах, лежащих у него на столе, и наконец вынул и положил перед собой запечатанное письмо. Мне показалось, что он хочет протянуть его мне, но, почему-то передумав, он положил письмо на стол, уселся в кресло и стал молча ждать, что я ему скажу.

Не теряя времени, я рассказал о фактах, уже описанных на этих страницах.

Он был юристом до мозга костей, и все же я нарушил его профессиональную невозмутимость. Возгласы изумления, которые он не мог подавить, прерывали меня несколько раз. Под конец я задал ему главный вопрос:

— Что вы об этом думаете, мистер Кирл?

Он был слишком осторожен, чтобы ответить мне прямо, пока не соберется с мыслями.

— Прежде чем ответить, — сказал он, — я попрошу разрешения задать вам несколько вопросов, чтобы, так сказать, не плутать в лесу.

Его вопросы были острыми, подозрительными, недоверчивыми. Мне стало ясно, что он считает меня жертвой заблуждения и, если бы не рекомендательное письмо мисс Голкомб, готов был бы заподозрить меня в каком-то хитроумном мошенничестве.

— Вы верите, что я говорил вам правду, мистер Кирл? — спросил я, когда он перестал экзаменовать меня.

— Что касается вашего собственного убеждения, я уверен, что вы говорите правду, — отвечал он. — Я питаю глубочайшее уважение к мисс Голкомб и потому уважаю и человека, которому она доверяет в таком серьезном деле. Я пойду даже дальше, если хотите, и соглашусь из вежливости, во избежание споров, что тождество этой женщины с леди Глайд неоспоримо для мисс Голкомб и для вас. Но вы пришли ко мне за юридическим советом. Как юрист, и только как юрист, я обязан сказать вам, мистер Хартрайт, что у вас нет ни малейших доказательств вашей правоты.

— Это сильно сказано, мистер Кирл.