Женщина в клетке, или Так продолжаться не может

— Конечно, — улыбнулась я своему французу милой улыбкой и, наклонившись, одарила его страстным поцелуем. — Как я могу на тебя обижаться. Знаешь, будь я француженкой, приехав в Россию, тоже не смогла бы сесть в машину не пристегнутой. Увы, но действительность такова, что российские дороги оставляют желать лучшего, а наши горе-водители побили все рекорды по количеству аварий на дорогах.

— Я рад, что ты так хорошо меня понимаешь, — Жан взял меня за руку и, поднеся ее к своим губам, нежно поцеловал. — У тебя хорошие духи.

— Конечно, хорошие, потому что они французские, — я улыбнулась и завела мотор.

Я старалась не показывать внутреннюю дрожь и с каждой минутой все больше и больше ощущала, как сильно колотило меня изнутри. Подсознательно я чувствовала, что визит Жана должен что-то поменять в наших отношениях, только я не могла понять, что именно. Мне казалось, что с его приездом должно произойти что-то важное, знаменательное и незабываемое. Хотя каждый приезд Жана и так был незабываем. Я могла рассказать о наших встречах с подробностью до минуты, смакуя все яркие события и факты и возвращаясь к своим воспоминаниям снова и снова.

Как только мы отъехали от вокзала, Жан стал смотреть в окно и озвучивать свои мысли:

— Тысяча лет. Целая тысяча лет… Это же такое событие. Даже не верится. Не двести, не триста, а именно тысяча лет. Это же так много.

— Вот если бы ты приехал на тысячелетие города, то наверняка запомнил бы это знаменательное событие на всю жизнь. Конечно, Казань — это не Париж, но у нас тоже есть много чего посмотреть, — с патриотизмом произнесла я.

— Я смотрю, — насмешливо согласился со мной Жан и просто прилип к окну. — Тома, а почему ты не сказала мне о том, что у вас была бомбежка? — В голосе моего возлюбленного послышались испуганные и даже истеричные нотки. — Почему ты не предупредила меня о военных действиях?

— Ты о чем?

— О том, что я не знал, что в твоем городе полнейшая разруха. Тома, как ты здесь живешь?! Тома, как ты могла молчать?! — На лице Жана появился ужас.

Я посмотрела в окно и рассмеялась до слез.

— Не вижу ничего смешного, — еще больше занервничал мой француз и посмотрел в окно глазами, полными страха.

— Жан, сейчас мы проезжаем по улице Чернышевского, — давилась от смеха я. — Это далеко не единственная улица, которая так сильно тебя напугает. Это не бомбежка. Это просто тысячелетие Казани.

— Не понимаю никакой связи.

Ну как бы тебе объяснить. Ты просто приехал не вовремя. Сейчас все это безобразие снесут, и ты увидишь, красивые, сверкающие чистотой улицы, а может быть, даже и новые здания.

— Ты хочешь сказать, что никаких военных действий тут нет и что у вас сносят не просто дома, а целые улицы?

— Что-то типа того. Уверяю тебя, у нас очень спокойно. И дай бог, чтобы все жили в мире и согласии, так, как живут люди нашего города. Просто на тысячелетие приедет слишком много гостей, и они не должны видеть ни дома под снос, ни грязь, ни ветхие здания. Поэтому заранее хочу предупредить тебя об этом. И не пугайся больше. Тут кругом разруха и раскопки, но все это только для пользы дела. К празднику город будет лучше, чем на картинке.

— А почему все это нельзя было сделать раньше? Почему что-то начинают делать только к тысячелетию?

— Потому что ты приехал в самую удивительную страну мира, в которой свои порядки и законы. У нас к праздникам знаешь, как города преображаются!

— В Париже такого нет.

— Ты не в Париже, а в России. И чтобы чувствовать себя здесь комфортно, учись, пожалуйста, ничему не удивляться. У нас сносят не только отдельные дома, но и целые кварталы. Наша страна полна сюрпризов.

Это я понял, — кивнул Жан и после того, как мы проехали злосчастную улицу с несколькими домами под снос, немного расслабился.

Я вновь вспомнила то время, которое провела вместе с Жаном в Париже. Он снял восхитительный, с настоящим камином, номер в отеле. Вечерами мы, как завороженные, смотрели на пламя и наслаждались уютом и теплом, исходящим от огня. Это были самые романтические вечера в моей жизни, с ароматным лесным запахом потрескивающих в камине дров.

Остановившись у гостиницы «Мираж», я одарила Жана широкой улыбкой и немного смущенно пожала плечами:

— Тут, конечно, камина в номере нет, но все довольно прилично. Надеюсь, тебе все понравится.

— Мне все понравится, если ты будешь рядом, — Жан взял мою руку и трогательно заглянул в глаза.

— Ты это серьезно?

— Серьезнее не бывает.

— Тогда почему тебе не понравилась наша улица Чернышевского? — Я задала вопрос и, не ожидая сама от себя, принялась давиться от смеха. — Я же была рядом, когда мы ее проезжали.

— Я обожаю твою улицу Чернышевского. Она потрясла меня своей красотой, размахом и оригинальностью зданий, — Жан не мог скрыть своей улыбки. — Это самая красивая улица, которую я когда-либо видел. Поверь, в Париже нет улиц, которые бы смогли сравниться с улицей Чернышевского в Казани.

— Издеваешься, да?! Ну, издевайся. — Мы вышли из машины и направились в гостиницу.

— Вот приедешь в Казань еще раз, и издеваться тебе уже будет не над чем.