Женщина в клетке

— Ты подумала над вопросом? Почему мы держим тебя в клетке, как дикого зверя? За что тебе пришлось через это пройти? Ты додумалась до разгадки, Мерета, или нам снова придется назначить тебе наказание? Что же ты на этот раз должна получить: подарок или наказание?

— Дай мне какую-нибудь подсказку, чтобы не начинать с пустого места! — воскликнула Мерета.

— Ты не поняла правил игры. Нет, надо, чтобы ты догадалась сама. Сейчас мы передадим тебе ведра, а ты пока подумай, за что здесь оказалась. Кстати, мы приготовили для тебя небольшой подарочек и надеемся, что он тебе пригодится. У тебя очень мало времени на поиск ответа.

На этот раз она впервые по голосу смогла представить себе говорящую. Это была уже немолодая женщина, далеко не молодая. Что-то в ее произношении свидетельствовало о том, что когда-то давно она училась в приличной школе. Некоторые звуки она произносила так, как это делают только хорошо образованные люди.

— Для меня это не игра, — возразила Мерета. — Вы похитили меня и держите взаперти. Чего вам надо? Вы хотите денег? Я не знаю, как я, сидя здесь, могу вынуть для вас деньги из фонда. Неужели вы этого не понимаете?

— Знаешь что, моя милая, — сказала женщина. — Не кажется ли тебе, что, если бы речь шла о деньгах, все было бы совсем иначе?

Затем из люка послышалось шипение, и в нем показался первый бачок. Мерета втащила его к себе, ломая голову над тем, что ей еще сказать, как выиграть время.

— Я же в жизни никому не сделала зла, я этого не заслужила, понимаете?

В люке снова послышалось шипение, и показался второй бачок.

— Это уже ближе к сути, дурочка! Ты именно заслужила!

Мерета хотела было возразить, но женщина ее остановила:

— Не говори больше ничего! Ты не справилась с заданием и сделала себе только хуже. Загляни-ка лучше в бачок. Ну как? Рада ты такому подарку?

Мерета медленно подняла крышку, словно внутри пряталась кобра с раздутым капюшоном и ядовитой железой, до отказа наполненной ядом. Но то, что она увидела, было хуже.

Это был электрический фонарик.

— Спокойной ночи, Мерета, спи сладко! Давление у тебя внутри будет повышено еще на одну атмосферу. Посмотрим, поможет ли это освежить твою память.

Сначала из шлюза наверху послышалось шипение, вместе с ним внутрь проникли запахи извне. Запах духов и напоминания о солнце.

Затем вновь наступила тьма.

19

2007 год

Фотокопировальный аппарат, который им прислали из НЦР — Национального центра расследований, как называлась новая разъездная бригада государственной полиции, был совсем новенький, и дали его только взаймы. Прекрасное подтверждение того, что они совсем не знали Карла: уж что к нему в руки попало, то пропало.

— Ты сделаешь фотокопии всех документов, которые содержатся в деле, — сказал он Ассаду. — Пусть даже это займет у тебя целый день, я не против. А когда закончишь, поедешь в клинику спинномозговых повреждений и введешь в курс дела моего старого сослуживца Харди Хеннингсена. Он будет вести себя так, словно не замечает тебя, но ты не обращай внимания. Память у него слоновья, а слух как у летучей мыши.

Внимательно рассмотрев все обозначения и клавиши на большущем аппарате в подвальном коридоре, Ассад спросил:

— А как обращаться с этой штуковиной?

— Тебе раньше никогда не приходилось делать фотокопии?

— На такой штуковине и с такими значками не приходилось.

Вот тебе и на! И это говорит человек, который за десять минут установил телевизор!

— Господи, Ассад! Смотри: кладешь оригинал сюда и нажимаешь вот эту кнопку.

«Оказывается, и я не такой уж отсталый», — подумал Карл.

Как и следовало ожидать, мобильный телефон Бака решал, что вице-комиссар криминальной полиции Бак, к сожалению, не может ответить, так как занят в связи с расследованием убийства.

Очаровательная секретарша с неровными зубками добавила в объяснение, что он и еще один сотрудник выехали в Вальбю на задержание.

— Лиза, ты же дашь мне знать, когда этот балбес снова объявится? — попросил Карл.

Через полтора часа он получил отмашку и без спросу ворвался в комнату для допросов, где у Бака и его помощника уже кипела работа. Арестованный в наручниках был самый обычный парнишка — усталый и насквозь простуженный.

— Взяли бы уж платок да утерли горемыке нос, — сказал Карл, указывая на густые сопли, которые текли у того по лицу.

Если даже они поймали того, кого надо, то сразу видно, что из этого парня никакими клещами не вытянешь ни слова.

— Карл, ты что, не понимаешь по-человечески? — На этот раз лицо Бака побагровело, чего не так-то легко было добиться. — Изволь подождать! И никогда больше не прерывай коллегу посреди допроса. Договорились?

— Пять минут, и я от тебя отстану, обещаю.

Правда, болвану Баку понадобилось целых полтора часа, дабы объяснить Карлу, что он, Бак, был привлечен к расследованию дела Люнггор только на последнем этапе и потому ни черта о нем не знает. Но кто его просил разводить долгие разговоры вокруг да около?