Женщина в озере

— Сегодня я увидел Билла Чесса впервые. Он показался мне очень импульсивным человеком, да и, по собственным словам, он — не святой. Но, похоже, он очень любил свою жену. Не могу себе представить, чтобы он жил там спокойно целый месяц, зная, что скрывается в воде под пристанью. Представляете, вот он выходит из своего домика, смотрит на голубую гладь озера и мысленным взором видит, что происходит под этой гладью… И что он сам ее туда спрятал… Нет, не могу себе этого представить.

— Я тоже не могу, — мягко сказала Вирджи Кеппель. — И ни один человек не мог бы. И все же мы знаем, что такие вещи случались и что они будут случаться и впредь. Вы — торговец земельными участками, мистер Марлоу?

— Нет.

— Можно мне спросить, кто вы по профессии?

— На этот вопрос я не хотел бы отвечать.

— Это то же самое, как если бы вы на него ответили! — заметила она. — Кроме того, доктор Холлис слышал, как вы назвали Джиму Паттону свое полное имя. А у нас в редакции есть телефонная книга Лос-Анджелеса. Впрочем, я ни с кем об этом не говорила.

— Очень любезно с вашей стороны.

— Я могу быть еще любезнее: если вы не хотите, то я и дальше не скажу никому об этом.

— И во что мне это обойдется? Ведь задаром у нас только смерть.

— Ни во что. Я не стану утверждать, что я — хороший репортер. Но мы никогда не стали бы печатать такого, что могло бы пойти во вред Джимму Паттону. Джим — это соль нашей земли. Но ведь вы сумеете добраться до истины, верно?

— Не делайте ошибочных умозаключений, — сказал я. — Меня совершенно не интересует Билл Чесс.

— А Мюриэль Чесс?

— А почему я должен ею интересоваться?

Она тщательно погасила сигарету.

— Это ваше дело, — сказала она. — Но есть одна маленькая деталь, над которой вы, возможно, захотите поразмыслить. Если вам еще об этом неизвестно. Месяца полтора назад сюда приезжал один полицейский из Лос-Анджелеса по фамилии Де Сото. Здоровый парень со скверными манерами. Нам он не понравился, и мы ему ничего не сказали. Я имею в виду нашу редакцию. Он показал нам фотографию и сказал, что он разыскивает некую Милдред Хэвиленд. Фото было чертовски похоже на Мюриэль Чесс. Прическа была изменена и форма бровей. Вы знаете, это может сильно изменить внешность женщины. И все же, я думаю, на фотографии была жена Билла.

Я побарабанил пальцами по приборному щитку и немного погодя спросил:

— И что вы ему сказали?

— Ничего мы ему не сказали. Во-первых, мы и сами не были уверены, во-вторых, нам не понравились его манеры и, в-третьих, даже если бы он со своими манерами нам и понравился бы, мы все равно не стали бы ее выдавать. Мы что, обязаны? Каждый человек в своей жизни совершает поступки, о которых потом сожалеет. Вот, посмотрите на меня. Я, например, была замужем за профессором древних языков из Редландского университета. — Она тихо засмеялась.

— Из этого вы могли бы сделать неплохую статью.

— Конечно. Но мы здесь стараемся быть не только репортерами, но и людьми.

— Скажите, этот полицейский — Де Сото, кажется? — встречался с Паттоном?

— Конечно! Джим ему тоже ничего не сказал.

— Он вам показывал свои документы?

Она попыталась вспомнить, потом тряхнула головой.

— Что-то я не помню, чтобы показывал. Мы ему поверили, когда с ним поговорили. Он вел себя как настоящий толстокожий полицейский из большого города.

— Может быть, именно поэтому он и не был им. А кто-нибудь рассказал Мюриэль про него?

Она помолчала, спокойно и неподвижно глядя через ветровое стекло. Потом повернула ко мне голову и кивнула.

— Да, я сама и рассказала. Считала, что это мой долг. Вы не согласны?

— И что она ответила?

— Ничего. Она как-то странно и смущенно засмеялась, словно ей рассказали скверный анекдот. Потом ушла. Но мне показалось, что в ее глазах был испуг. Ну? Вас по-прежнему не интересует Мюриэль Чесс, мистер Марлоу?

— А почему она должна меня интересовать? До сегодняшнего дня я о ней вовсе не слыхал. Честное слово. И имя Милдред Хэвиленд мне тоже ничего не говорит. Отвезти вас обратно в центр?

— Нет, спасибо. Я пройдусь пешком, здесь совсем недалеко. Большое вам спасибо. Я все-таки надеюсь, что у Билла не будет неприятностей. И так ему несладко.

Она вышла из машины. Потом вдруг обернулась ко мне и засмеялась.

— Говорят, что я — первоклассный парикмахер. Надеюсь, это правда. Потому что репортер из меня никудышный. Доброй ночи!

Я пожелал ей доброй ночи, и она ушла. Я сидел и смотрел ей вслед, пока Вирджи Кеппель не дошла до главной улицы и не скрылась за углом. Тогда я вылез из машины и пошел к телефонной станции.

Глава 10

Ручная косуля с кожаным ошейником перешла мне дорогу. Я погладил ее грубую шерсть и вошел в здание телефонной станции. Маленькая телефонистка сидела за столом и что-то писала. Она соединила меня с Беверли Хиллс и наменяла мне монет для автомата.

— Надеюсь, вам понравится у нас, — сказала она. — Здесь так тихо, спокойно.