Женщина в песках

На теле остались багровые рубцы, сверху покрытые белесоватой пленкой. Лежа в том же положении, лицом вверх, женщина терла лодыжки одну о другую. Потом начала пальцами разминать запястья. Чтобы не стонать, она стиснула зубы, на лице выступил пот. Вот она медленно перевернулась и встала на четвереньки: сначала на колени, потом на руки. Наконец с трудом подняла голову. Некоторое время она оставалась в этом положении, слегка раскачиваясь.

Мужчина тихо сидел на возвышенной части пола. Он собирал во рту слюну и глотал. После нескольких глотков слюна стала вязкой, как клей, и застряла в горле. Ему не хотелось спать, но от усталости в мозгу все расплывалось, как чернила на влажной бумаге. Перед глазами мелькали какие-то мутные пятна и линии. Точно загадочная картинка. Есть женщина… Есть песок… Есть пустой бак из-под воды… Есть распустившее слюни животное… Есть солнце… И где-то, – где, он и сам не знает, – есть, конечно, и районы циклонов, и переходные слои между течениями воздушных масс. С какой же стороны подступиться к этому уравнению с множеством неизвестных?

Женщина встала и медленно пошла к двери.

– Куда идешь?

Лишь бы отвязаться, она пробормотала что-то, чего он не разобрал. Ему стало понятно, почему все это время ей было так плохо. За деревянной стеной сразу же послышалось, что она тихонько мочится. И вдруг все показалось ему до ужаса никчемным.

Это очень верно: время не начинает вдруг лететь галопом, как лошадь. Но и не тащится медленнее ручной тележки. Постепенно жара достигла своей высшей точки; она довела до кипения глаза и мозг, расплавила внутренности, подожгла легкие.

Песок, впитавший в себя ночную влагу, выпускает ее в виде испарений в атмосферу… Благодаря преломлению света он сверкает, как мокрый асфальт… Но на самом деле эта, без всяких примесей, одна восьмая миллиметра – суше поджаренной на сковородке мухи.

И вот первый песчаный обвал… Привычный звук, без которого не начинается ни один день, но мужчина невольно переглянулся с женщиной. Один день песок не отгребали – какие будут последствия?.. Ничего особенного, подумал он, но все же забеспокоился. Женщина, опустив глаза, молчит. Всем своим видом показывает – сам беспокойся сколько угодно. Ну, раз так – пропади все пропадом, не станет он ее расспрашивать. Песчаный поток, сузившись было до тоненькой нитки, снова разросся, превратившись в оби [?], и так несколько раз. Потом наконец иссяк.

В общем ничего страшного. Он облегченно вздохнул. Внезапно в щеке начались пульсация и жжение. Дешевая водка, о которой он до этого старался не вспоминать, стала вдруг неодолимо манить его к себе, точно светильник во тьме. Что бы там ни было, а горло промочить не мешает. Не то вся кровь из тела испарится. Он прекрасно сознавал, что сеет семена будущих мучений, но больше не мог противиться желанию. Вытащил пробку, поднес бутылку ко рту и стал пить прямо из горлышка. Но язык все еще оставался верным сторожевым псом – заметался, испугавшись неожиданного вторжения. И он захлебнулся. Будто от избытка кислорода. Но не остановился перед соблазном сделать и третий глоток. Пьет в честь чего-то страшного…

Пришлось и женщине предложить. Но она, конечно, решительно отказалась. И с таким видом, будто ей отраву предлагают выпить. Как он и опасался, упавший в желудок алкоголь тотчас же, как шарик пинг-понга, подскочил к голове и зажужжал в ушах, точно оса. Кожа становится жесткой, как шкура свиньи. Кровь разлагается!.. Кровь испаряется!

– Нужно что-то делать! Самой, наверное, тоже не сладко? Веревки я ведь развязал – делай теперь что-нибудь!

– Хорошо… Но если я не попрошу кого-нибудь из деревни привезти воды…

– А разве этого нельзя сделать?!

– Только если работу начнем, тогда…

– Мне не до шуток! Ну скажи… Есть у кого-нибудь такие права?

Женщина опустила глаза и плотно сжала губы. Ну что ты будешь делать?! Клочок неба, видневшийся сквозь щель над дверью, из ярко-голубого превратился в блестяще-белесый, как внутренность морской раковины. Допустим, долг – это паспорт человека, но почему он должен визировать его у этих типов!.. Жизнь человека – не разбросанные обрывки бумаги… Она закрытый, тщательно сброшюрованный дневник… Одной первой страницы для единственного экземпляра вполне достаточно… И незачем выполнять свой долг на тех страницах, которые не будут иметь продолжения… Если каждый раз спасать ближних, умирающих от голода, ни на что другое времени не останется… Черт, как хочется пить!.. А какое множество людей умирает от жажды, – если бы ему нужно было хоронить всех умерших, то, сколькими бы телами он ни обладал, их все равно не хватило бы.

Начался новый обвал.

Женщина поднялась и взяла веник, стоявший у стены.

– Не вздумай работать! Ведь, кажется, обещала?

– Нет, с одеяла…

– С одеяла?

– Если вы немного не поспите…

– Захочу спать – сам сделаю все, что нужно!