Женщина в зеркале

Отец Бенедикт: И из дыма вышла саранча на землю. И по виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну, и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее, как лица человеческие. И волосы у нее, как волосы у женщин, а зубы у нее были, как клыки у львов. На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее, как стук от колесниц, когда множество коней бежит на воину. У ней были хвосты, как у скорпионов, н в хвостах ее были жала…

Второй делегат: Не хотим мы такого доклада! Не смеешься ли ты над нами, святой отец! К нам приходят сотни верующих и спрашивают: почему бог отвернулся от нас и почему хочет покарать нас, верующих, за грехи неверующих? Что должны мы сказать им, чем утешить?

Отец Бенедикт: И видел я другого ангела, сильного и сходящего с тьмы тем; и на них всадников, которые имели на себе брони огненные, гиацинтовые и серные: головы у коней, как головы у львов, и изо рта их выходит огонь, дым и сера. Хвосты были подобны змеям, и имели головы, и ими они вредили…

В зале поднялся невероятный шум.

Первый делегат (к председателю): Ваше преосвященство! Мы не в силах более слушать все это! Видимо, глубокоуважаемый прелат, отец Бенедикт, не представляет всей тягости нашего положения. К чему нам слушать все то, что нам давно известно? Скажите нам, что угрожает Земле — второе пришествие или небывалое стихийное бедствие? И если это — второе пришествие, то почему молчат столпы церкви, почему провозвещают его недостойные и нечестивые?

Отец Бенедикт: И видел я другого ангела, сильного и сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга…

Возгласы возмущения прервали речь оратора. Какой-то священник ринулся к кафедре и вырвал из рук прелата книгу, по которой он читал. Прелат, что-то бурча себе под нос. торопливо сошел с кафедры. А колокольчик председателя безудержно заливался, захлебывался звоном.

На кафедру поднялся второй делегат.

— Испокон века нам ведомо: верховный ангел возгласит трубным гласом о втором пришествии господа нашего Иисуса Христа… И что же мы видим? Вместо проповедей в храмах божьих, вопият богохульники-астрономы, ссылаясь на свои дьявольские машины… Где папа наш, наместник бога на Земле? Почему не выйдет он к нам и не возвестит волю божию?

Председатель: Никому не ведома воля господня. Ибо завещал он: о дне же том, или часе никто не знает. Ни ангелы небесные, ни сын, но только отец. Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время.

Ропот в зале, волнение.

Чей-то голос: Никому не ведома воля господня? Но откуда же узнали ее ученые?

Второй делегат: Я предлагаю пригласить на собрание папу.

— Папу! Папу! — подхватили десятки голосов.

— Пригласим папу!

Собрание постановляет направить к папе делегацию.

И вот делегаты прибыли в Ватикан. Четыре часа продержали их в большой приемной папского дворца, и только после этого к ним, наконец, соизволил выйти кардинал.

Глава делегации, парижский аббат де Брийон, доложил ему о цели прихода и потребовал проводить их к его святейшеству.

— Папа не может принять вас сегодня, — равнодушно ответил кардинал.

— Почему? — удивился де Брийон.

— Он занят.

— Могут ли быть у римского папы дела важнее тех, которые привели нас сюда? — с жаром произнес де Брийон.

— Разговоры излишни, папа не может вас принять, — невозмутимо ответил кардинал и, резко повернувшись, вышел из приемной.

Самолюбивый и гордый де Брийон был так возмущен оказанным приемом, что, позабыв все правила этикета, ринулся вслед за кардиналом во внутренние покои дворца. Но кардинал исчез в лабиринте комнат. Везде было пусто, безлюдно. Наконец в одном из залов де Брийон заметил человека в рясе, склонившегося над раскрытым чемоданом. Уложив в чемодан какой-то сверток, он захлопнул крышку и воровски, на цыпочках, скользнул в боковую дверь. Де Брийона он не заметил, и тот последовал за ним по темным коридорам, лестницам и переходам папского дворца. Наконец они очутились во дворе.