Женщина в жизни великих и знаменитых людей

Вполне понятно поэтому, что в обществе должны были играть большую роль гетеры. Замкнутая, подчиненная, почти рабская роль древнегреческой или римской женщины делала ее существование незаметным. Между тем потребность в женском обществе была очень велика, так как женщина, как сказано, являлась главной носительницей высшего начала, перед которым преклонялся грек или римлянин, — красоты в её высшей, законченной форме. Вот почему, говоря о древней женщине, как о свободной представительнице общества, приходится иметь в виду только гетеру. Ей, этой легкомысленной, развратной, но прекрасной жрице чувства, ей, продававшей свою любовь за деньги, но в то же время умевшей вливать в душу созерцателя её красоты невыразимую радость и блаженство, — ставились статуи, воздвигались мавзолеи и курился фимиам не только в переносном, но, и в истинном смысле слова, потому что существовали храмы посвященные любви и страсти. Даже такой идеалист, как Платон не восставал против внебрачных отношений между представителями обоего пола. Все, что было знатного и талантливого, пресмыкалось во прахе перед гетерами и несло к их ногам славу, талант, богатство. Даже правосудие склоняло перед ними свое знамя, и когда адвокат Фрины, не находя достаточно сильных аргументов, чтобы повлиять на её судей, сорвал с неё покровы, — суровые, грозные, беспощадные судьи сменили гнев на милость и вместо обвинительного вынесли оправдательный приговор.

Анакреон и гетеры

Оглядывая мысленно длинную галерею поэтов, завещавших миру свои мечты и восторги, невольно останавливаешься на Анакреоне, этом древнейшем и пламеннейшем представителе науки страсти нежной, которую к тому же он довел до последнего слова. «В лице Анакреона, — говорить профессор Дублинского университета Дж. П. Магаффи, — мы видим утонченнейшего придворного, поклонника вина и любви, человека, исчерпавшего до дна все человеческие наслаждения и не знавшего никакого горя, кроме появления седин на его голове и пренебрежения статных юношей и красивых девушек к начинавшейся его старости. Он не вмешивался в политические дела, не давал серьезных наставлений по вопросам нравственности, стоял особняком от всех высших целей и стремлений его времени; он был по преимуществу „вольным певцом незанятого дня“, „любимым поэтом роскошного и чувственного двора“[3]. Резкие нападки на Артемона были, кажется, вызваны эротической ревностью; гимны к Дионису не имели религиозного характера, а просто являлись светскими произведениями. Это отсутствие серьезности проникало в самую глубь его натуры».[4] Вот на кого оказывала сильное влияние женщина. Вот поэт, творческая деятельность которого носит на себе яркий отпечаток огня, переполнявшего его сердце. Нет ни одного поэта во всемирной литературе, который довел бы до такой полноты и законченности культ женской красоты и сумел бы сохранить свое миросозерцание нетронутым до конца дней.

Славлю нежного Эрота:
Он сильнее всех богов;
Он царит в венце, сплетенном
Из бесчисленных цветов.
Смертных мощный укротитель,
Он самих богов властитель.[5]

Нечего говорить, что в своих стихотворениях он воспевает только гетер, господство которых особенно усилилось в царствование Пизистрата, захватившего власть в отсутствие сурового Солона и вместо строгих нравов насадившего Афины предметами искусства и легкими взглядами на жизнь. Называть имена женщин, которых любил Анакреон, бесполезно: их было много — во-первых, а во-вторых, он, может быть, вряд ли отличал одну гетеру от другой и во всяком случае мало печалился, если какая-либо из его возлюбленных не обращала на него внимания. Он сам указал на свое легкомысленное перепархивание от одной женщины к другой в грациозном полушуточном стихотворении, озаглавленном: «Любовницам»: