Женщина-Волшебство

В мои планы не входило рассказывать подробности экстрима без его желания узнать произошедшее, я уже давно научилась защищаться и решать свои ситуации сама. На самом деле мужской мир не так уж и сложен для восприятия, если уметь держать своё слово и язык за зубами, не капризничать, не истерить и при каждом удобном и неудобном случае не вставлять пустую и бездарную фразу «Ну я же девочка!». Женщинам есть чему поучиться у мужчин, и проституция помогла мне это понять. Мне нужно было лишь его присутствие. Просто чтобы он был рядом. Мне была так необходима его поддержка. Не защитник, не советчик, не жилетка, а поддержка. Он знал, что у меня мрачное настроение, я не скрывала этого при телефонном разговоре.

Максим приехал без вина, сказав, что алкомаркета по дороге не встретил, и сообщил мне нечто важное. Он выложил все карты на стол о новой пассии и новых отношениях. Не умеющий переваривать собственную боль, он не был способен поддержать другого человека, но, утопая в боли, он был способен добить нуждающегося в поддержке.

– Возможно, мы ещё увидимся.

– Что ты подразумеваешь? Я думаю, нам лучше остаться друзьями.

– Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Зачем мне дружить с женщиной, если я не планирую с ней спать?

– То есть, по-твоему, женщина только для того, чтобы с ней спать?

– Мне кажется, да.

– Я не одна из твоей коллекции, поэтому если мы и будем общаться после всего, что между нами было, и того, что произошло, то только в формате словесного общения. У меня нет желания заниматься прошлым в будущем, поэтому спасибо за предложение, но я предлагаю нам попрощаться по-человечески, а не интимными местами.

Не давая самой себе упасть в страдания, я сохранила самообладание.

В глазах Максима читалась надежда на отмщение и ожидание моей болезненной реакции на его поступок. Он полагал, что своим деянием сделает мне настолько больно, что от лживого ощущения победы станет легче ему. Он устроил нашим отношениям соревнования в духе «кто кого?», тем самым обманув и предав самого себя.

Когда-то, ещё в начале отношений, мы договорились, что, если в нашей паре появится кто-то третий, мы скажем об этом друг другу сразу, не будем плести интриги и пытаться усидеть на двух стульях. С учётом того, что он, влепив третью персону, рассказал об этом не вовремя, неуместно, с опозданием и при обстоятельствах, где я изначально была подавлена, всё это говорило само за себя и выглядело смазанным, бесформенным и отвратительным. Он оказался бесчестным в поступках.

Месть, спровоцированная болью, оказалась сильнее данного слова, здравого смысла и хладнокровного решения ситуации. Ощущая свою беспомощность из-за нежелания взглянуть на мир иначе и в то же время жгучего желания досадить мне за это, он сошёл с дистанции некрасиво и подло. Согласившись на условия игры, он сам же ими пренебрёг, сознавшись своими действиями в слабости и безволии.

Я не ставила перед ним рамок в виде телесной верности, но я не думала, что его боль сделает его настолько всеядным. Я видела, что уродство алчности и неестественность выбранной им особы сделали с ним. Его внешность, речь и улыбка изменились до неузнаваемости. Красота ушла из его жизни.

Ему было нелегко со мной от тяжести чувства собственной значимости, привычки существовать в манипуляциях, разыгранных страданиях на ровном месте и искусственно созданной трагедии ввиду постоянной неудовлетворённости в отсутствие чувства благодарности. Бегством за своими желаниями, как капризный ребёнок, занимал он свою жизнь, не понимая, что жизнь дана человеку не для того, чтобы исполнять капризы неблагодарности. Всё это я видела и чувствовала, что, скорее всего, чуда не случится, не в его случае.

Измены

Я до конца не могла понять, моя ли это правда или кривое зеркало проституции.

В начале пути смирение с изменами действовало как защитный механизм, и, чтобы не винить себя и мужчин, мне пришлось принять ту реальность, в которую я давным-давно погрузилась. Измены стали оправданием в условиях выживания, которое, как спасательный круг, позволяло удерживаться на плаву. Моя похоть подсказывала решение задач, чтобы моё собственное неприятие всего происходящего не поглотило меня в пучине осуждения.

В процессе механизм закрепился и стал устойчивым к внешним факторам и моему личному отношению.

Понятие «измена», касающееся отношений между мужчиной и женщиной, являлось программой-паразитом. Максим помог мне это увидеть. Именно тогда я убедилась, что измены для меня перестали быть нормой, и именно тогда я поняла, что необходимо что-то кардинально менять в своей жизни. Я не хотела принимать то, что начало вызывать у меня отторжение. Необходимый опыт был пережит и пройдён. Проституция стала тупиковым вариантом дальнейшего развития сюжета. Я это чувствовала, но, куда двигаться дальше, не знала.