Женщина: взгляд изнутри (СИ)

Пирожки… Пирожки были хороши, что говорить! Румяные, воздушные, с похрустывающей еще корочкой… Начинка истекала во рту кисловато-сладкими каплями и будила своим ароматом без того не дремавший аппетит. Сосиски тоже не подвели. В общем, жизнь в этот момент была особенно хороша.

Последний пирожок, сиротливо лежащий на тарелке, уговаривал Женьку отправить его вслед собратьям, но тот был непреклонен. Потому что если в желудок упадет еще один, осознал истребитель пирожков, он встанет только для того, чтобы лечь.

Темноту за окошком освещали фонари и окна соседних домов.

— Жень, ты мне очень сильно помог… — начала Лиза.

— Ну уж нет, давай до логического конца все доведем. Мне уже самому интересно посмотреть, что получится.

— Тогда, может, я буду кусочки доклеивать, — предложила Лиза, — а ты начнешь бордюром заниматься. Для меня это неподъемная задача.

— Ладно, — милостиво согласился Змей, чуть не прыгая про себя от радости. — Куски можно будет доклеить и в одиночку, если что, а бордюр требует двойного внимания.

Пока Лизка мастерски выкраивала лоскуты, чболы заклеить «дыры» возле дверей и окна, Женька взялся за обрезку верхнего края. Мужчина должен быть выше этого, хмыкнул он про себя, глядя, как Лиза, сидя на полу, орудует ножницами. «Обрезание» обоев было куда более увлекательным занятием — и результат сразу виден.

Справившись с половиной стен, бывалый Змей намазал и оставил промокать первый бордюрный рулончик. Пока тот доходил до удобоклеИмого состояния, Женька вновь взялся за нож. Он сам в последний раз приклеивал подобный бордюр в одиночку и изрядно с ним намучился. Вдвоем, имея Лизу на подхвате, дело шло гораздо проще. Хозяйка квартиры тоже времени не теряла, и площадь голых стен стремительно сокращалась…

…И все равно закончили они только в половину третьего ночи.

— Я сейчас не уйду, — сквозь зевок выговорил Женька, — даже если ты меня попытаешься прогнать. Свернусь калачиком на коврике у двери и буду там спать, и пусть тебя совесть грызет.

— Спать там будет не просто. У меня снаружи коврик-щетка из проволоки лежит.

— Значит, буду воспитывать в себе йога. Но это не должно мешать твоей совести выполнять свои функции.

— Жень, у меня такого лежбища, как у тебя, нет…

— Даже не надейся выставить меня на диван. Где он, кстати?

— Это вторая проблема. У тебя фонарик есть?

— Есть в куртке.

— Можешь доставать. Потому что если ты захочешь ночью пообщаться с природой, без фонарика эту полосу препятствий тебе не одолеть.

Змей просочился в спальню и оценил масштабы завалов.

Действительно, куда-то же должно было деваться всё, что стояло и лежало в этой комнате до начала ремонта? В общем бардаке белели стопки тарелок, достопамятное кресло, задрав коротенькие ножки, опиралось сидением в такое же сидение второго кресла, рабочий стол с перевернутым стулом чудом влез в угол рядом с шифоньером, и повсюду книги, книги, книги… Да, добраться до кровати было почти невыполнимой миссией. Но Змей точно знал, что он, — живой или мертвый, — туда доползет.

— У тебя чистая зубная щетка есть?

— Запасов не держу, так как у меня тут гостюют не часто, но могу обдать кипятком свою дорожную, если хочешь.

— Знаешь, если выбирать между юзаной щеткой и пальцем, я выберу юзаную щетку, — признался Женька.

Смыв с себя под душем пыль и клей, Женька начал квест «доберись до кровати».

Главный приз был недоступен по причине глубокого сна.

Да и ему, если честно, было не до сексуальных утех.

Притянув к себе Ведьму, Женька уснул.

Проснулась Лиза от противного женского голоса.

«Время. Шесть. Часов. Десять. Минут», — отчетливо прозвучало почти над самым ухом.

В ее собственном доме, на ее собственной кровати ее будит какая-то баба, обнимает какой-то мужик, а в нижеспины упирается какой-то…

Вот к чему приводят необдуманные пари, мелькнуло у Лизы в голове.

— Ты себе в качестве будильника мелодию какую-нибудь бодрящую не мог поставить? — недовольно буркнула она вслух.

— Мог. Но почему-то бодрящие мелодии мой мозг игнорирует и продолжает спать, — прозвучал в районе затылка чуть хрипловатый со сна баритон. Рука его обладателя двинулась вверх. На ощупь. Видимо, боялась заблудиться в темноте.

— Ты, наверное, опаздываешь, — Лиза попыталась увернуться. Не хотелось, чтобы виновник ее раннего пробуждения обнаружил, как от его близости мгновенно заострились ее соски.

— Что ты, дорогая, до пятницы я совершенно свободен, — заявил тот, потянув ее за плечо к себе и укладывая на спину. — Знаешь, — он прервался, чтобы пощекотать языком пупок, приподняв край фривольной пижамной маечки, — у тебя очень неудобная кровать.

— Да-да, желобок для нуждающихся, — она провела рукой по той части, которая доставила бы хозяину некоторое неудобство, повернись тот на живот, — в ней не предусмотрен.

— И это тоже. Но главное, что она жесткая и скрипит, — вышеупомянутая часть как голодный пес (после вчерашнего подвига называть Женьку кобелем почемуnbsp;-то уже не хотелось) радостно ткнулась ей в руку. Край маечки задрался до подмышек, открывая для маневров холмистый ландшафт.