Женщина: взгляд изнутри (СИ)

— Тюрьма еще никого не исправила, и никто там не стал лучше и добрее, — Женька сделал паузу, собираясь с мыслями. — Лиз, пойми. Посадить его сейчас можно только при условии, что Олеся готова пройти через судебное разбирательство и публичные вопросы типа: расскажите, в какую именно позу он вас ставил? Что вы при этом чувствовали? Получали ли вы при этом сексуальную разрядку? И так далее. Если она к этому не готова, то лучше эту бодягу не начинать. А я, конечно, могу пойти на крайние меры. Но только в крайнем случае. Думаю, мужик это понимает.

— Можно подумать, его это остановит!

— В отношении тебя — уверен. А в отношении жены… У него достаточно связей и без вашей гоп-компании. Рано или поздно она засветится в системе. Ты же понимаешь, что ваш побег — просто отсрочка. Ей все равно придется вернуться и «принять бой».

Принять бой.

Действительно.

Они же не для разговоров об Олесе и ее будущем собрались.

Видимо, Женьке пришла та же самая мысль, и в комнате на какое-то время повисла тишина.

— Наверное, нам стОит продать свои квартиры и купить жилье побольше… — неуверенно начал Женька.

В принципе, довольно предсказуемое начало разговора. Мы не ищем легких путей.

Буквально, «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» А затем — как получится…

— Жень, давай сядем и спокойно все обсудим. Начнем с того, что я на твое требование своим согласием не ответила.

Змей спокойно встретил ее взгляд:

— Лиза, я тоже не отвечал согласием на твое предложение стать папой. Так что умножим обе стороны уравнения на минус один.

— Ладно. Твое предложение было спонтанным. Давай возьмем время на размышление? Не будем торопиться с резкими движениями. Сегодня мы продаем квартиры и покупаем одну, а потом решаем разбежаться. И вдруг оказывается, что из двух квартир одну сложить можно, а одну разделить на две — уже нельзя.

— Что ты предлагаешь? — в голосе Женьки звучал неприкрытый вызов.

— Я предлагаю пока пожить у меня. И посмотреть, что из этого получится. Сразу говорю: если ты намерен шастать по девицам, то в гробу я видела все твои «умножения на минус один». Мы договариваемся, кто что делает по дому. Готовит тот, у кого есть время. Обсуждаем, выделяем из зарплат сумму на общие траты. Не нравятся мои условия — вали нафиг. В свою очередь, я готова выслушать твои требования по совместному проживанию.

— А почему не у меня? — странно, Лиза ожидала, что возражения вызовет другой пункт.

— Потому что в твоей квартире я не чувствую себя как дома. А ты у меня существуешь вполне комфортно. Во всяком случае, если у тебя и были какие-то проблемы, то ты их хорошо скрывал. Еще вопросы, возражения?

— На диване я спать не буду, даже не надейся, — если бы Змей был гремучником, то Лиза, несомненно, сейчас бы услышала стук его «маракаса» на кончике хвоста.

Ой, испугали ежа голым задом!

Что ж, Евгений Петрович Горский вновь вернется в ее жизнь и ее постель…

Но Лиза очень сильно подозревала, что теперь всё будет совсем по-другому.

Женька хорошо помнил, как на следующий день после знаменательного разговора приехал после работы к Лизе домой. С вещами. А что тянуть?

— Ну идем, будем тебя знакомить с новым местом дислокации, — сказала хозяйка после приветствия.

Он еще удивился тогда, что он там такого не видел?..

Однако в передней комнате его ожидал «сюр-прайз». В неизвестном направлении исчезла «антикварная» стенка, которая ранее с гордостью несла на своих антресолях лучшие традиции совдеповской мебельной промышленности. Скопище книг из нее, однако, сохранилось. Теперь почтенные манускрипты размещались на открытом стеллаже, разделяющем комнату поперек на две части. Та, что ближе к окну, была поменьше.

— Это — твоя территория, — Лиза указала на рукой на вторую часть помещения, ретявшуюся в сумраке. — Можешь делать здесь всё, что захочешь. Только, если можно, чтобы без лишнего шума, когда я прихожу с работы. Мне после ударной дозы общения с пациентами жизненно необходимо побыть в тишине.

Так что теперь Женька сидел, развалясь на СВОЕМ кресле, и глядел футбол на СВОЕЙ плазме, что висела на стене, на которую ОН САМ клеил обои, ИМ же выбранные и купленные. В ЧУЖОЙ квартире. Сюр какой-то, ей-богу, размышлял он.

В целом, к удивлению Женьки, его Великая Жертва на поверку оказалась не такой уж Великой. В смысле, черт-то был не так страшен, как его малевали. По-крайней мере, месяц совместной жизни дался ему без какого-либо морального ущерба. Раз-в-недельная уборка пола посредством пылесоса, ежеутренний вынос мусора по дороге за машиной, запуск стирки в машинке-автомате и периодическая готовка еды — вот и вся трудовая повинность, что упала на его плечи. Собственно, в «холостяцкую» бытность хлопот по дому у него было больше.