Женщина-зима

Он свистнул собаку и пошел прочь, оставив Доброва на берегу. Тот стоял и молча смотрел на Полину.

— Плыви сюда, — услышал он, хотя было довольно далеко и она сказала это не слишком громко.

Ей не пришлось повторять приглашение. Добров сложил свою одежду под куст орешника и вошел в воду.

Вода у берега была теплой, и он почти сразу привык к ней. И поплыл.

Полина стояла среди зелени трав и улыбалась. Он приплыл, выбрался на берег, окатил ее бисером брызг. Она протянула ему полотенце.

— Ого! И полотенце есть? — удивился он. — Ты что, живешь тут?

— Увидишь, — уклончиво ответила Полина и отступила в траву.

Борис шагнул следом. Теплый воздух ласкал кожу, мягкая трава податливо стелилась под ноги. Полина молчала, не напоминала о том, что произошло. И он понял, что тоже не хочет затрагивать эту тему. Само место не располагало к выяснению отношений. Оно завораживало.

Это было удивительное место. Полуостров, который образовала река, представлял собой огромную поляну. По краям росли деревья, от близости воды густо разрослась высокая трава, скрывая от постороннего глаза саму поляну. Она находилась как бы в зеленой чаше, и только в одном месте, Борис заметил, поляна соединялась с берегом небольшим перешейком, который переходил в цветущий луг, утыканный там и тут желтыми ульями.

— Пасека?

— Да, это пасека отца.

— А как же он сюда добирается?

— На лодке. Правда, ставит ее не здесь, а дальше, вон там. Она махнула рукой, показывая куда-то вдаль, но Добров не отрывал от нее глаз. Она была настолько новая, необычная в этом летнем наряде, среди растений, что он хотел смотреть и смотреть на нее.

— Пасека, значит, отцова. А остров — твой? — предположил Борис, глядя на нее смеющимися глазами.

— Не смейся. Я действительно считаю это место своим. Нигде не бывает мне так хорошо и спокойно, как здесь. К тому же тут растет редкая травка, лекарственная. Сейчас самое время ее собирать.

Добров заметил на ветках одного из деревьев привязанные для просушки пучки травы.

Он вдруг почувствовал что-то особенное. Словно треснула скорлупа, которая окружала его много лет. И он ее не замечал, пока она не исчезла.

Ему показалось, что со всего окружающего мира словно сбросили легкую завесу — краски стали ярче, запахи тоже. Будто волшебная рука настроила барахлящий монитор.

— Сказка! — сказал он.

Полина улыбнулась. Добров догадался, что попал в особенное место, где все понятно без слов. Он впервые видел Полину с распущенными волосами, потрогал их, они оказались мягкими и податливыми, как трава. Полина взглянула на него вопросительно.

— Давно хотел потрогать их, — признался он. Полина молча двинулась в сторону желтеющих поодаль ульев. — Я чувствую себя Адамом в райском саду, — усмехнулся Борис. Плавки на нем высохли. Вместо панамки он приспособил полотенце.

— Сейчас мы тебя принарядим, — пообещала она. Возле пасеки, на пригорке, стоял настоящий лесной шалаш.

Точно такой Борис видел в детстве, в учебнике «Родная речь». Конспиративная квартира вождя революции.

Борис не успевал удивляться.

Полина нырнула внутрь и вернулась с синими дедовыми штанами — спецовкой. Штаны Доброву сошли за бриджи, поскольку доходили почти до колен.

— Ты голоден? — поинтересовалась Полина. Он отрицательно помотал головой. — Тогда идем со мной.

Они вернулись на поляну.

— Будем собирать травы. Вон видишь — синенькая? Борис разглядел на поляне синий, с сиреневым отливом, клочок разнотравья.

— Это душица.

Борис опустился на колени, голову наклонил к этой траве, вдохнул ее острый насыщенный аромат.

— Ты меня зимой чаем поила. Я вспомнил.

— Да, точно.

Полина стала рвать душицу, а Добров упал в траву и уставился в небо.

— Господи, красотища-то какая! Нет, ты не представляешь, какой это кайф после города… Я тебе передать не могу!

— Я понимаю, — улыбнулась она.

Он повернулся и стал смотреть на нее, как она траву рвет и вяжет в пучки. И лицо у нее при этом спокойное, умиротворенное.

— Скрытная ты, Полина, — вдруг сказал он. — А если бы я сам не явился сюда, ты бы мне и не показала это место? Признайся…

Она ответила не сразу:

— Я думала, что ты… не приедешь больше.

— Правда? — Он пытливо смотрел ей в лицо. — Ты могла такое подумать?

— Конечно.

— И что? И вот так бы я не приехал, и ты бы жила, как жила… Траву собирала, больных своих лечила бы…

— Конечно, — повторила она.

— Выкинула бы из памяти, будто меня и не было…

— Почему? Вспоминала бы. Ты хороший человек.

— Понятно… — через некоторое время отозвался он. — Но… ты ждала меня? Хоть немножко?

— Я тебя вчера ждала.

— Правда?

— Да. И загадала: если ты приедешь, привести тебя сюда. Но ты не приехал.

— Я вчера не мог, — соврал он. — Но я сегодня приехал! А ты правда меня ждала?

Она посмотрела на него без улыбки:

— Правда.

— Тогда иди сюда.

Он потянул ее за руку, соцветия душицы высыпались в траву.

Они стояли на коленях и смотрели друг другу в лицо. Близко-близко. Добров осторожно снял с нее венок и положил в траву. Полина обняла Бориса, и некоторое время они сидели среди травы, цветов и деревьев, составляя с ними единое целое.

— Твои волосы пахнут этой поляной, — сказал Добров.

— А твои — дымом.