Женщины Девятой улицы. Том 2

Мэри Габриэль Женщины Девятой улицы. Том 2 Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер: пять художниц и движение, изменившее современное искусство

Издано с разрешения Mary Gabriel, c/o The Book Group и Jenny Meyer Literary Agency

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

* * *

Часть II. 1948–1951 годы

Грейс

Глава 20. Зов природы

Что я есть? Ничто. Чем я могу быть? Всем.

Мария Башкирцева[1]

В конце октября 1948 года молодая женщина со светлыми волосами до плеч, настолько женственная в привычном смысле этого слова и настолько успокаивающе милая, что запросто могла бы стать лицом рекламной кампании хлопьев для завтрака, стояла перед грязной витриной заброшенного помещения на Четвертой авеню, 85 на самой окраине Гринвич-Виллидж[2]. Ее внешность казалась тут на редкость неуместной, а между тем эти места были ей хорошо знакомы. Относительно недавно, до начала прошедшей весны, когда приняла самое важное решение в жизни, она даже записала сына в здешнюю школу. Решение же это заключалось в том, что женщина отослала своего семилетнего мальчика жить к бабушке и дедушке в Нью-Джерси, чтобы ничто не мешало ей, оставшись в Нью-Йорке, заниматься живописью[3]. Она оставила позади все – работу, мужа, любовника, сына, – ради того чтобы стать художником, толком не зная даже, что это, собственно, значит. Она знала только, что обязана это сделать, и теперь пришла к человеку, который мог подсказать ей, как именно. Женщина позвонила в дверь, из окна сверху высунулась голова. Она крикнула: «Меня зовут Грейс Хартиган, мне нужен Билл де Кунинг. Меня направил к вам Джексон Поллок».

Билл пригласил ее войти[4].

Надо сказать, Грейс с самого детства готовила побег из мира, в котором жила со дня своего рождения. Нельзя сказать, что девочку привлекал какой-то особый, конкретный путь; в сущности, ей было все равно, куда направить свои стопы, лишь бы путь сулил приключения. Какое-то время ей хватало сказок, которые придумывали и рассказывали любимая бабушка-ирландка и незамужняя тетка, жившие на верхнем этаже дуплекса ее семьи в Байонне[5]. Но так было до тех пор, пока родители не перевезли детей в пригород Нью-Джерси, и Грейс довольно скоро обнаружила поблизости цыганский табор. «Я часто залезала на нашу яблоню, пряталась в ветках и часами наблюдала за цыганами, – напишет она другу много лет спустя. – Я знала, что они воровали, но они делали это так легко и красиво, будто это было какое-то искусство. Я многому научилась, наблюдая за ними. Помнится, мне страшно хотелось быть такой же свободной и красивой, как они»[6].

Родители Грейс, судя по всему, очень быстро поняли, что эту девочку им подкинули эльфы, потому что относились к ней, старшей из четырех детей, не так, как должны относиться мать и отец. Они от нее чего-то ожидали. «Они вечно спрашивали меня: “Кто ты? Что ты собираешься делать со своей жизнью?”». И ни малейших ограничений из-за того, что этот ребенок был женского пола. Грейс однажды сказала: «Я всегда думала о себе как о личности». В десять дет девочка хотела стать детективом[7]. А еще она любила поэзию и подумывала о писательской стезе. Затем она открыла для себя кинематограф, и с того момента ее манили актерские лавры. И действительно, женщины, которых она видела на серебряном экране, вполне соответствовали масштабу ее мечты. Вряд ли Грейс в детстве часто слышала слово «дива», но именно к такому возвышенному статусу она стремилась с самых ранних лет[8].