Женщины Девятой улицы. Том 2

Оказавшись в тупике, крайне разочарованная Джоан снимала напряжение, срываясь на окружающих, споря с учителями, выводя из себя сокурсников и высмеивая людей – особенно за их внешность – так же беспощадно, как когда-то ее высмеивал отец. Джимми Митчелл действительно не только всячески умалял творческие успехи Джоан, но и часто насмехался над внешним видом дочки. И если ему не удалось отвратить девочку от творчества, то в том, что она уродина, он убедил ее блестяще[878].

Это, конечно же, было совсем не так. Критик и искусствовед Ирвинг Сандлер, который десятилетием позже первым опубликует важную статью о Джоан, называл ее «великолепной»[879]. После того как девушка покончила с фигурным катанием, ее тело сразу стало на редкость гибким и сладострастным. У нее были стройные мальчишеские бедра и великолепная полная грудь. Одетая в свой любимый тренч, Джоан была окружена аурой крутизны и гламура и походила на любовницу гангстера или на шпионку. Глаза ее были проницательными, а выражение лица задумчивое, глубокое и довольно мрачное. Но только до тех пор, пока она не улыбалась. Когда радость разбивала мрачную маску, Джоан становилась поистине неотразимой. Но сама она в это не верила и потому весьма злобно нападала на девушек вокруг нее, жестоко высмеивая их физические недостатки. Так она старалась отвлечь внимание от своей собственной внушенной отцом неполноценности

[880].

В колледже Смит Джоан чувствовала себя глубоко несчастной. Это было не то место, где она хотела находиться; там она не могла стать тем, кем мечтала, – художником, всецело преданным творчеству. Возможно, именно поэтому летнее пребывание девушки в колонии художников оказало на нее столь освобождающий эффект[881]. Джоан навсегда запомнила те дни как один из самых счастливых периодов своей жизни.

Летняя односеместровая школа Оксбоу в Согатуке считалась форпостом Чикагского института искусств. Там студентам предлагали комбинацию из рисунка и живописи с живой обнаженной натуры и рисования и живописи на пленэре. Но Джоан больше всего заинтересовала живопись с живой обнаженной натуры на пленэре. «Мы писали на улице, в поле, за которым виднелись деревья, – рассказывала Джоан. – Писать обнаженную натуру оказалось на редкость странно. Так удивительно захватывающе и красиво. У нас была натурщица, ее звали Клео… Изумительное тело, как у натурщиц Ренуара. Она позировала нам у озера». Судя по всему, ребята писали что-то вроде американской версии «Завтрака на траве» Мане[882].

С головой погруженная в занятие, которым она искренне наслаждалась, Джоан даже пропустила мероприятие, которое должно было стать главным событием в ее юной жизни: первый выход в свет. Ее имя появилось в списке молодых чикагских девушек, которым предстояло совершить торжественный переход в женственность, но Джоан находилась в самовольной отлучке[883].

Нагрузка в Оксбоу была очень большой – занимались до девяти часов в день. Студенты и преподаватели трудились вместе, плечом к плечу. В колледже Смит взаимодействие между девушками из университетского городка и парнями из соседнего Амхерста в основном сводилось к брачным играм. В Оксбоу все независимо от пола были студентами художественных факультетов и относились друг к другу как равные. Если между ними и загоралась искра романтики, то, как в случае с Джоан и ее новым парнем по имени Дик Боумен, случалось это преимущественно из-за того, что их восхищало творчество друг друга. А если они и занимались сексом, то только потому, что это приятно[884].

У всех этих молодых людей была одна высокая цель, и это был вовсе не брак, а творчество. Оксбоу стала для Джоан первым в жизни опытом пребывания в столь свободном и поддерживающем сообществе единомышленников; тут она впервые смогла посвятить всю себя исключительно живописи. И, как и следовало ожидать, с весьма заметными успехами, хотя работать приходилось очень много.

Джоан решила сделать живопись своей профессией, еще когда была маленькой девочкой, но к тому времени, когда она, восемнадцатилетняя, приехала в Оксбоу, ее работы носили явный отпечаток послеобеденного воскресного хобби барышни из высшего общества: они были довольно робкими, демонстративными, маленькими и миленькими. Писала она в стиле модерн конца XIX века.

Джоан видела достаточно великих произведений искусства, чтобы понимать, как много ей предстоит сделать, прежде чем она осмелится назвать себя художницей, и к тому моменту, когда лето в Оксбоу подходило к концу и ей нужно было возвращаться в колледж Смит, девушка окончательно осознала, что пребывание там никак не поможет ей в достижении этой цели.