Женщины для развлечений

— Смехотун появляется завтра. Или послезавтра. Ты его знаешь. Он считает себя очень хитрым. Назовёт время приезда, а в последнюю минуту передумает, чтобы ты дёргался. Но он явится. Он уже загорелся этой светленькой девчонкой, которую мы для него держим. И ещё ему надо продать побольше нарисованных денег, чтобы собрать тридцать миллионов долларов для полковника Ёнсама. Ровена уже получила мою последнюю информацию о покупателях, с которыми он хочет встретиться. Думаю, теперь этот отчёт у него. Если никаких сообщений нет, значит, всё в порядке и он едет сюда.

Ёкои сделал глубокий вдох.

— Он очень странный человек. Женщин долго не держит, трахает и убивает.

— Ты говоришь как феминист.

— А ты гомосексуал, что ли?

Держась за руки, они одновременно засмеялись. После нескольких секунд молчания Ёкои спросил о клиентах, которые собираются посетить завтра вечером аукцион сексуальных рабов у Ровены Дартиг.

Дюмас покачал головой.

— Просто удивляюсь, как они все сделали на это стойку. С двумя я говорил вчера. Ждут не дождутся. Один — Остерос, колумбийский банкир, он балдеет от рыженьких девочек с маленькими титьками. И ещё шведский лётчик, он похож на Керка Дугласа. Этот по-прежнему любит двенадцатилетних чёрных мальчиков.

Дюмас хохотнул.

— Каких только вкусов нет. Кстати, Ровена говорит, что Смехотуну не терпится схватить Тоуни Да-Силва.

Ёкои задумался.

— Тоуни. Тоуни. Она была моей пациенткой? Так трудно вспомнить. Так трудно.

Дюмас, у которого сразу защемило сердце, поцеловал ему руку, думая: это ужас — наблюдать, как любимый тобою человек умирает от СПИДа. И никакая религия, никакая философия тут не поможет. Дюмас давно не чувствовал себя таким беспомощным.

У Кена случались дни, когда его ум работал с прежней ясностью. Но в другие дни было до боли очевидно, что вирус всё больше и больше поражает его мозг. Ничего странного, если Кену показалось, будто он лечил Тоуни Да-Силва. Именно Кен выбрал немало сексуальных рабов среди своих пациентов, рабами становились самые неустойчивые и самые привлекательные. Других же находила Ровена Дартиг в своей благотворительной организации. Иногда и Жан-Луи Николаи приводил кого-нибудь, он отбирал живой материал на оргиях, которые посещал часто и с большим удовольствием. Работал же с умами рабов всегда Кен, убеждал их признать, что им природой уготовано быть в подчинении, что они — сексуальные животные, рождённые повиноваться своим хозяевам.

Ровена Дартиг платила за терапию, содержание рабов и дом в Астории, район Квинс, где они жили до продажи на аукционе. Если не считать редких продаж в Лондоне особо доверенному клиенту, аукционы всегда проводились за пределами Англии. По этому поводу Ровена однажды сказала Дюмасу: «Нравится мне ваша американская поговорка: где жрут, там не срут».

Она и покупателей находила по всему миру, это было как бы побочной продукцией механизма отмывания денег. Как сказал Кен Дюмасу, у Ровены Дартиг талант — эксплуатировать твои потребности, какими бы они ни были.

При помощи своего детективного агентства Дюмас проверял рабов — нет ли у них родственников или друзей, которые могут устроить неприятности. Агентство также обеспечивало охрану дома в Квинсе. Но при всём при том самым для операции важным Дюмас считал Кена. До самого последнего времени Кен, пока не обострились расстройства дыхания, занимался больными лёжа в постели, исхудание скрывал чёрным сатиновым халатом и перчатками, маска на лице прятала гнойники.

Дюмас наклонился ближе к Кену.

— Тоуни не была твоей пациенткой, бэйб. На неё меня навёл Николаи, она приходила в его ресторан с матерью.

Ёкои закрыл глаза.

— Теперь помню. Ты её ко мне приводил. Красивый ребёнок. Она сделает Пака Сона счастливым, даже если он и не склонен к длительным связям.

— Это верно, — согласился Дюмас. Тоуни Да-Силва довольно скоро умрёт, а всё потому, что Николаи купил этот ресторанчик, после ужина в котором Дюмас его уберёг от латиносов. На эту покупку Николаи занял у Кена Ёкои сто пятьдесят тысяч долларов под десять процентов — очень даже выгодный заём.

Однако француз не сумел удержать своего шеф-повара и ресторан рухнул через три месяца после открытия. Тогда Николаи как бы забыл о своём долге Кену, что нисколько не удивило Дюмаса. По просьбе Ёкои — к сожалению, уже после того как заём был выдан — Дюмас пропустил лягушатника через компьютер.

Оказалось, что у Николаи весьма необычные сексуальные вкусы, а рестораны он держал уже в разных местах — Ницце, Танжере, Сайгоне. Он занимался также контрабандой оружия, сводничеством и подделкой денег. Удача, политические связи и своевременное исчезновение свидетелей всё это время позволяли Николаи не попасть в тюрьму.

Ровену и Кена свёл он. Николаи и Кен познакомились в манхэттенском секс-клубе, где еженощно бывали оргии. С Ровеной Дартиг француз столкнулся в процессе отмывания денег через её благотворительный фонд. Такой человек вполне мог «забыть» о своём долге.