Женщины Древней Руси

Среди актов смешанной юрисдикции — уставов и уставных грамот XII–XIV вв.[6] — ценным источником является Устав князя Ярослава Владимировича, отразивший борьбу церкви с дофеодальными пережитками в семейно-брачных отношениях, а также утверждение христианской морали, согласованной с нормами феодального законодательства. Эти памятники русского права проливают свет на историю свадебной обрядности, развитие семейных традиций, формы прекращения и расторжения брака, взаимоотношения родителей и детей в древнерусской семье. Примыкающие к этой группе источников анонимные уставы и уставные записи[7] содержат информацию о развитии системы денежной пени за оскорбление женщины, о бракоразводных процессах и развитии норм, отражающих социально-правовой статус женщин (узаконение норм развода по вине не только женщины, но и ее мужа и т. п.).

Широкое хождение на Руси имели Кормчие книги — сборники канонических и юридических памятников, содержащих апостольские и соборные правила. Включенные в них переводные византийские («Прохирон»), южнославянские («Закон Судный людем»), оригинальные древнерусские тексты тоже являются ценными источниками по истории семейного права и быта. Так, «Устав о брацех», часто встречаемый в Кормчих книгах, узаконил запрещение браков между людьми, имеющими кровнородственные связи[8].

Богатый материал по истории семьи дает исследователю покаянная и епитимийная литература — канонические нормативные акты[9]. В них отразились попытки церкви регламентировать жизнь древнерусской семьи: установить приемлемые, с ее точки зрения, нормы поведения (в том числе в отношении к женщине) и определить наказание за отступление от этих норм — епитимью (усиленный пост, молитвы, поклоны, даже отлучение от причастия). Русские епитимийники в виде отдельных сборников почти не встречаются. Чаще всего их можно обнаружить в требниках XIV–XV вв. — памятниках частного богослужения, содержащих «требы», т. е. описания священнодействий и молитв, которые совершались по случаю рождения ребенка, бракосочетания, болезней людей и т. п. Однако сохранность их как книг, бывших в свое время в постоянном (порой повседневном) употреблении, плоха: страницы ветхие, нередко перепутаны и т. п. Да и сами епитимийники не являлись их обязательной составной частью. Ценность же их как источника для составления общей картины развития покаянного права на Руси несомненна, ведь они дают исследователю информацию о двух сторонах древнерусской жизни: официальной, диктовавшейся церковью и формируемым ею «общественным мнением», и реальной, зачастую не совпадавшей с официальной. Ознакомление с десятками требников и иных богослужебных сборников, хранящихся в различных архивах[10], позволило составить представление как о православной концепции семьи и месте в ней женщины, так и о традиционных, дохристианских обычаях и нравах, которые долго сохранялись в семейном быту и шли вразрез с идеями, насаждавшимися церковью.

Кроме памятников канонического права «нормативную информацию» содержат церковно-учительная литература и примыкающие к ней источники: сборники для назидательного чтения Прологи и Минеи, сборники-компиляции типа «Пчел», «Измарагдов», «Цветников», патерики, хранящиеся в большинстве своем в архивах[11]. Входящие в них учительные тексты отражают не столько черты и детали современной их составителям жизни, сколько требования к этой жизни и, следовательно, по цели и назначению своему являются устанавливающими определенные нормы быта, в том числе семейного. Минеи-Четьи и Прологи включают не только краткие жития святых, почитаемых на Руси, но и «слова», поучения традиционного содержания, в том числе «о женах добрых и злых». Последние — ценный источник по истории развития представлений о семье, месте женщины в обществе, истории внедрения христианской нравственности в сферу семейной жизни. Структура «Пчелы» — бытовавшего на Руси примерно с XII в. сборника-компиляции из изречений и афоризмов, выбранных из Священного писания, патриотической литературы, — предполагала наличие системы поучений, касающихся внутрисемейных отношений.