Женщины Древней Руси

Обычай кровной мести, который в столь раннем средневековье был реальностью, заставил Ольгу покарать убийц мужа, но наказанию княгиня придала «государственно-ритуальный характер». Летописный вариант — легенда о мести Ольги — начинается рассказом о сватовстве к ней древлянского князя Мала («…муж твой [был] аки волк, въсхыщая и грабя, а наши князи добри суть… Иди за наш князь Мал!»)[28]. Ольга ответила послам, что они могут принести сватов в ладьях к ее терему (передвижение посуху в ладьях имело у восточных славян двойной смысл: и оказание почести, и обряд похорон). Наутро доверчивые древляне позволили «понести ся в лодьи», а Ольга приказала их сбросить в яму и живыми закопать. Памятуя о мучительной смерти казненного древлянами мужа, княгиня коварно поинтересовалась у обреченных: «Добра ли вам честь?» Послы ей будто бы ответили: «Пуще ны Игоревы смерти» (греческий историк Лев Дьякон сообщал, что «Игорь привязан был к двум деревам и разорван на две части»). Второе посольство «мужей нарочитых» было сожжено, а вдова отправилась на землю древлян якобы для того, чтобы «створить трызну мужу своему». Здесь ее «отроки» напали на «упившихся» после тризны древлян и перебили их множество — «иссекоша их 5000», как утверждает летопись[29].

Сказание о мести Ольги отчасти, вероятно, легенда: в нем легко прослеживается эпическая назидательность. Обман, жестокость, коварство и другие действия княгини, мстящей за убийство мужа, прославляются летописцем как высший, справедливый суд и отнюдь не осуждаются, будучи привычными, в духе морали того времени. В рассказе летописца есть и черты исторической действительности. Так, реальным фактом является поход Ольги на столицу древлян — Искоростень с целью окончательного их подчинения; речь шла даже о том, не станет ли Искоростень, а не Киев столицей Руси. В 946 г. Ольга со своим трехлетним сыном Святославом, «собра вой многи и храбры», осадила город; вскоре же «повеле Ольга воем своим имати град», а те «старейшины города ижьже, и прочая люди… изби, а другие работе преда мужем своим…». История похода Ольги, продолжающая сказание о мести, пером летописца обращена в «идеологическое оружие»: действия киевской правительницы утверждали непобедимость княжеского дома и неизбежность кары, ожидающей всякого, кто в этом усомнится. Княгиня Ольга не ограничилась сожжением Искоростеня и возложила «на нъ дань тяжку», две части которой «идета к Киеву», а третья — Вышгороду, т. е. лично Ольге, «бе бо Вышгород Ольжин город…»[30].

Далее в летописи идет описание государственной деятельности княгини. В отличие от Игоря, взимавшего дань, «въсхыщая и грабя», Ольга по сути дела провела первую в истории Руси финансовую реформу, установив фиксированный размер дани («урок»), порядок ее сборов и их систематичность. «Иде Вольга по Деревстей земли с сыном своим и с дружиною, уставляющи уставы и уроки…» — отметил летописец. Реформа коснулась не только Древлянской земли, утратившей независимость (племенное княжение было уничтожено «възложением дани»). В 947 г. с целью распространения власти Киева и новых форм организации взимания поборов Ольга отправилась на Приднепровье, Подесенье и в Новгородско-Псковскую землю[31].

«Иде Вольга Новугороду, и устави по Мьсте погосты и дани и по Лузе оброки и дани, и ловища ее суть по всей земли, знаменья и места и погосты… и по Днепру перевесища и по Десне, и есть село ее Ольжичи и доселе…» — сообщает летописец. В этом отрывке из летописи упомянуты по сути дела границы территории Киевского государства во время княжения Ольги, отмеченные реформаторской деятельностью княгини. Летописец подчеркнул личный, владельческий характер ольгиных установлений: «ее места», «ее ловища», «ее знамения», «ее село». Интересно упоминание об организации Ольгой становищ и погостов. Возможно, при Игоре сборщики дани пользовались в качестве станов городками местных древлянских князей. Конфликт с древлянами потребовал новых отношений, строительства своих становищ для безопасности сборов будущих полюдий. И Ольга их создала. Как и становища, погосты предназначались для сбора дани, но, удаленные от Киева на многие месяцы пути, они основывались Ольгой как своеобразные «крепостицы», защита которых обеспечивалась «воями». Погосты и становища становились административными центрами и княжеской вотчины, и всего государства[32].

Деятельность Ольги укрепляла финансовую базу княжеской власти, аппарат княжеского государственного управления, расширяла саму княжескую вотчину. Все это укрепляло и власть киевской княгини, оправдывало ее усилия, направленные на сплочение отдельных земель — «лоскутьев империи Рюриковичей», по словам К. Маркса[33],— в сильное государство на Востоке Европы. Не меч, но мудрость и ум служили ей орудием в осуществлении этого замысла. Экономическое укрепление Киевского государства, последовавшее за административными реформами княгини Ольги, способствовало повышению политического веса Киевской Руси в международных отношениях.