Женщины души моей (ЛП)

Осознав угрозу жизни, реакция представителя мужского пола — бежать или драться: всё дело в адреналине и тестостероне. Когда угрозу чувствуют женщины, они образуют собой круг, в центр которого помещают детей: окситоцин и эстроген. Гормон окситоцин, притягивающий нас друг к другу, настолько удивителен, что некоторые психиатры прибегают к нему на сеансах супружеской терапии. Оба партнёра вдыхают его с помощью назального спрея в надежде прийти к согласию вместо того, чтобы убить друг друга. Мы с Вилли это попробовали, но у нас не получилось, возможно, мы сделали вдох недостаточной силы. В конце концов, мы развелись, но частицы этого благословенного гормона позволили нам остаться добрыми друзьями вплоть до его недавней смерти. Доказательство нашей дружбы в том, что он оставил мне в наследство Перлу, свою собаку, — неудачный результат смешения нескольких пород, эта собака с мордой летучей мыши и с телом упитанной мыши обладает добрым нравом.

Насилие над женщинами так же универсально и старо, как и сама цивилизация. Когда мы говорим о правах человека, на самом деле мы говорим о правах мужчин. Если мужчина подвергается избиению и лишению свободы, это пытка. Если то же самое терпит женщина, это называется домашним насилием, и до сих пор большинство стран мира считает его частным делом. Есть страны, где из соображений чести даже не сообщается об убийстве девушки или женщины. По оценкам Организации Объединённых Наций на Ближнем Востоке и в Южной Азии ежегодно находят убитыми пять тысяч женщин и девушек ради спасения чести мужчины или семьи.

По статистике в Соединённых Штатах Америки каждые шесть минут насилуют какую-нибудь женщину; и это только зарегистрированные случаи, на самом деле количество изнасилованных женщин как минимум в пять раз выше. И каждые девяносто секунд женщина подвергается избиению. Принуждение и запугивание женщин происходит в семье, на улице, на рабочем месте и в социальных сетях, в которых анонимность содействует худшим проявлениям женоненавистничества. Мы говорим о Соединённых Штатах, но вы представьте себе, каким образом обстоят дела в других странах, где права женщин по-прежнему пребывают в зачаточном состоянии. Насилие присуще патриархальной культуре, в ней оно не аномалия. Пора назвать это явление по имени и о нём заявить.

Быть женщиной — другими словами, означает жить в страхе. В ДНК каждой женщины заложен страх перед мужчиной-самцом. Стоит думать дважды даже о таком самом обычном, как, например, просто пройти мимо группы праздно стоящих мужчин. В предположительно безопасных местах, таких как университетский городок или военное учреждение, существуют программы, обучающие женщин избегать рискованных ситуаций, исходя из предположения, что они сами виноваты в том, что на них нападают. Просто женщина оказалась в неподходящем месте и не в то время. Не ожидается, что мужчины поменяют свою линию поведения, скорее, сексуальную агрессию разрешат, и её даже станут приветствовать, рассматривая ту как черту мужественности и право мужчины. К счастью, ситуация быстро меняется, по крайней мере, это мы видим в странах первого мира, благодаря движению #MeToo и другим инициативам феминисток.

Крайнее выражение уже сказанного — женщины, которые живут завёрнутыми в паранджу, покрывающую их с головы до пят, чтобы не вызывать желание у мужчин, по всей видимости, чувствующих в себе обострение звериных инстинктов, стоит им увидеть несколько сантиметров женской кожи или белого чулка. То есть, в слабости или пороке мужчины виновата женщина, за что её и наказывают. Мужчины сами боятся того, что многие женщины выступают за ношение паранджи, потому что в ней они чувствуют себя невидимыми, а, значит, и в большей безопасности.

Писатель Эдуардо Галеано говорил, что «в конечном счёте, страх женщины быть изнасилованной мужчиной это есть отражение страха мужчины оказаться перед бесстрашной женщиной». Звучит неплохо, но сама концепция кажется мне непонятной. Каким образом мы можем ничего не бояться, если мир настроен на то, как бы нас, женщин, запугать? Бесстрашных женщин очень мало, если только мы не собираемся вместе — в таком случае мы чувствуем себя непобедимыми.

Каковы истоки этой взрывоопасной смеси желания и ненависти к женщинам? Почему агрессия и домогательства не входят в сферу гражданских прав или прав человека? Почему они замалчиваются? Почему не ведётся война против изнасилования женщин наряду с борьбой с наркотиками, терроризмом или преступностью? Ответ на это очевиден: насилие и страх — инструменты управления обществом и контроля над ним.