Женщины его жизни

– Я уверен, что ты привезла мне из Парижа какой-нибудь подарок, – сказал он крестной, начисто позабыв о твердом решении не проявлять любопытства.

– Об этом потом, – ворчливо вмешался дед. – Прежде всего я хотел бы услышать, чем ты занимался сегодня в школе. – Рассказ о школе, доставлявший удовольствие старику, тоже являлся непременной частью ежедневного ритуала.

Для Бруно школа была веселым приключением, хотя он не любил писать под диктовку и решать задачи. Лучше всего ему давалось устное изложение.

– Сегодня было очень интересно, – принялся он рассказывать, не упуская из виду поднос со слоеными булочками, распространявшими дразнящий аромат ванили, который Аннина поставила на чайный столик.

– Ну-ка расскажи. – Старому барону очень хотелось услышать рассказ внука.

– Отец Роландо повел нас на виллу Джулия в ботанический сад.

Бруно посещал институт отцов-иезуитов. По мнению деда, они были строгими, но отличными воспитателями.

– Только не говори мне, что тебе это было в новинку. – Они много раз бывали там вместе.

– Но на этот раз со мной были мои товарищи и отец Роландо. – Оказавшись среди одноклассников, он как бы заново увидел это чудо. – Отец Роландо рассказал нам столько интересного! Оказывается, это памятник архитектуры XVIII века.

– Ну, конечно, – подтвердил барон, сетуя про себя, что не догадался рассказать об этом внуку.

– И еще он сказал, что вилла Джулия была названа в честь Джулии Гевары, супруги вице-короля.

– Гёте считал, что это – красивейшее место на земле, – вставил барон, внося свою лепту в беседу.

– Я тоже так думаю, – наивно ответил Бруно. – Но я не знал, что там растут все эти экзотические деревья, о которых говорится в романах Салгари [66]. Отец Роландо показал нам баньян, пагодную смоковницу, дерево Капок и зеленые араукарии.

Барон был восхищен способностью мальчика запоминать названия, даты, детали.

– В одной из теплиц, – продолжал тем временем Бруно, – растет священный лотос, тот, что изображается на статуях Будды. И еще мы видели чудные орхидеи, кофейное дерево и много тропических растений.

– Да, я вижу, ты сегодня провел день не без пользы, – прервал его барон, по опыту зная, что, если не остановить словесные излияния внука, чай остынет, пока Бруно будет читать лекцию о ботаническом саде. – А ну-ка проверим, – добавил он, – действительно ли эти булочки достойны внимания.

Бруно не заставил себя просить, схватил булочку и с полным ртом объявил:

– Очень вкусно!

Кало залпом проглотил свой чай и поставил на стол пустую чашку.

– С вашего позволения, дон Пеппино, – торопливо попрощался он.

– В чем дело? – барон заметил что-то странное.

– Незаконченная работа, – объяснил Кало. У него не шла из головы мысль, что на сборе апельсинов происходит что-то неладное, и он решил разобраться, что к чему.

– Ну ступай, – Джузеппе Сайева не стал докучать ему расспросами: Кало знал свое дело и пользовался полным доверием барона.

Бруно рассеянно кивнул ему: приближался момент сюрприза.

– А это мой подарок тебе, – объявила принцесса, вытащив из-за кресла большой сверток и протягивая его мальчику.

Бруно торопливо чмокнул ее, не сводя глаз с загадочного свертка. Торопливо вскрывая обертку, он чуть не опрокинул столик с чаем и булочками.

Барон поглядывал то на мальчика, то на принцессу. Они оба, хотя и по-разному, напоминали ему о неумолимом ходе времени. Ей было уже под шестьдесят, и она благоразумно отказалась от косметики, засунув в дальний угол шкафа свои платья с глубокими декольте и не прибегая к грубым уловкам, чтобы скрыть достойные уважения признаки зрелого возраста под театральной маской поддельной молодости.

Барон взглянул на нее с восхищением, пока Бруно возился с ленточками, которыми был перевязан подарок.

– Твое общество доставляет наслаждение, – учтиво заметил он. – Ничего приятнее человек не может себе пожелать.

Принцесса признательно улыбнулась.

– Благодарю, – ответила она, растроганно глядя на него. – Только такой истинный аристократ, как ты, может заставить женщину моего возраста почувствовать себя молодой, не прибегая к грубой лести.

– Как Париж? – ностальгически вздохнул он.

– Полон воспоминаний, – она отпила чаю из чашки английского фарфора. – Немного постарел, но по-прежнему очарователен.

– Как ты, – вставил он с легким поклоном.

– Как мы, – уточнила она с едва заметной грустью в голосе.

Она возобновила традицию раз в год ездить в Париж к старой подруге Коко. Времена изменились: она больше не имела возможности закупить целый гардероб, приходилось ограничиваться несколькими платьями.

– Мы теперь так надолго расстаемся, – пожаловался барон.

– Может быть, поэтому наши встречи столь приятны и так много значат для нас, – со времени отъезда Аннализы в Калифорнию ее присутствие в доме барона Сайевы было лишено официального оправдания.

– Ты выбрала свободу, чтобы прожить свою вторую молодость, – пошутил он.